— А вы не опасались, товарищ подполковник, что это такая хитрая ловушка? Если бы вам удалось узнать что-то о жене этого парня и передать ему такие сведения, то главарю банды сразу же стало бы понятно, что вы агент.
Евгений Андреевич явно смутился. Да, в данной ситуации он проявил чисто человеческую слабость. Соболезнование другим людям — не самое лучшее качество для разведчика-профессионала. Стоимость подготовки такого агента достаточно высока. Он не может рисковать своим положением ради того, чтобы успокоить какого-то программиста. Это недопустимая, непозволительная роскошь, потакание своим слабостям за счет государства.
— Это все я понимал, поэтому дальнейшие свои действия хотел строить по результату, но такового не получил.
— Я могу свести вас с человеком, который, как мне кажется, сумеет узнать то, что вам требуется.
— Это кто?
— Подполковник Рахматуллин Владимир Ахметович из следственного управления ФСБ Дагестана.
— Владимир Ахметович слишком толст, чтобы быстро что-то сделать, — заявил руководитель следственной бригады подполковник Рагимов.
— Тем не менее работает он оперативно и с толком, — не согласился я с его мнением.
Я дважды работал вместе с подполковником Рахматуллиным и был в нем уверен.
— Мы с ним едва-едва знакомы, встречались несколько раз, но так, мимоходом. Как ты меня на него выведешь? — проговорил подполковник Звягинцев.
— Очень просто. Я позвоню ему прямо сейчас.
— Звони. Эти данные могут сгодиться в нашей операции. Пока не знаю, каким именно образом, но не исключаю этого. Ситуацию я объясню Рахматуллину сам.
Я вытащил телефон и по памяти набрал номер следователя ФСБ.
Он ответил быстро. Видимо, аппарат лежал у него под рукой.
— Добрый вечер, Владимир Ахметович. Старший лейтенант Лукрепциев беспокоит.
— Я по номеру понял, — сказал Рахматуллин.
Мол, память у меня тоже очень даже неплохая, не подводит.
— Чем могу быть полезен, старлей? — осведомился он.
— Вам сейчас выскажет просьбу подполковник Звягинцев, командир отдельного разведывательного отряда Росгвардии. Вы ведь с ним знакомы.
— Только слегка. А что за просьба, позволь полюбопытствовать?
— Необходимо навести справки о жене одного человека, программиста, похищенного бандитами в Махачкале. Только дело это срочное, поскольку нынешней ночью мы уже проводим операцию.
— Я сейчас сам, к сожалению, уже дома. Но дам задание соответствующей службе. Что смогут, выяснят. А ты, значит, сейчас вместе со Звягинцевым работаешь?
— Я со всеми работаю, товарищ подполковник. Передаю трубку Евгению Андреевичу.
Звягинцев разговаривал с Рахматуллиным не долго.
Он поздоровался с ним, передал ему данные на программиста Данияла Гадисова, вернул мне телефон и заявил:
— Владимир Ахметович сказал, что перезвонит тебе на этот номер в любом случае, независимо от результата. Как будем по нашему вопросу действовать? Соображения есть?
— Есть, товарищ подполковник. Нельзя упускать такой шанс, не воспользоваться шириной ворот ущелья. Не везде бывает такая возможность. Сначала мы снимем пост. Это задача для моих снайперов.
— Их у тебя сколько?
— Три. Но работать будут только два, поскольку у одного винтовка «Корд». Она годится для того, чтобы одним выстрелом поднять из могил всех мертвых на кладбище. Грохочет как артиллерийское орудие, поэтому для скрытной работы совершенно непригодна.
— Да, я знаю эту штуковину. А две другие винтовки?..
— «Выхлоп» и «Винторез». Самое подходящее оружие для снятия часовых. Кстати, они в бронежилетах?
— Нет. Часовые ставятся из числа рабочих. А бронежилеты имеют только бандиты из боевой группы. Я понял твой вопрос, старлей. Скажи, «Выхлоп» может сразу двоих снять, если они без бронежилетов? Ведь так?
— Так точно, товарищ подполковник! Мой снайпер такой стрельбе обучен. Первому пуля в голову, второму — в грудь. Или наоборот, без разницы. Пуля калибра двенадцать и семь в состоянии десятерым головы снести. Главное, чтобы стояли удобно и дистанция позволяла.
— На нужную дистанцию твои ребята, я думаю, выйдут без особых проблем. Даже я сумел подобраться к посту незамеченным. Ваши солдаты всегда славились тем, что умеют быть невидимками.
