— Тенгиз, выдвигайся со своей группой дальше за поворот. Сухогоров, вы их догоняйте, смотрите от поворота и дальше.
— Мы идем! — сказал так, словно пригрозил, сержант Стразаридзе.
Но это была не угроза, а всего лишь особенности произношения. Тенгиз родился и вырос в срединной России, однако грузинский акцент в его речи сохранился. Он звучал довольно непривычно для тех людей, которые плохо знали старшего сержанта.
— Понял. Работаем! — отозвался сержант Сухогоров.
Планшетник тотчас же показал мне эту работу. Три точки очень быстро двинулись в нашу сторону. Снайперы бежали.
— Вперед! — дал я команду и двинулся во главе колонны.
Евгений Андреевич пошел рядом.
— Вы из ущелья, товарищ подполковник, по какой тропе выходили, по правой или по левой, если смотреть от нас? — спросил я.
— Сначала двигался по противоположной стороне, примерно в этом месте, перед самым поворотом ущелья перешел сюда, где мы сейчас идем. Так меня тропа повела. Она неплохо утоптана и в светлое время суток хорошо заметна.
— Значит, выше по ущелью эту сторону вы практически не знаете? Так получается, да? — уточнил я.
Мы остановились, за нами замерли и бойцы. Меня интересовали в первую очередь мины, которые могли нам встретиться. Впрочем, подполковник не видел их и ниже, где такие сюрпризы нашел недавно ефрейтор Спасибог.
Выходило, что эмир оказался не таким уж простаком, каким видел его подполковник Звягинцев. Засаду он поставил именно там, где и следовало ее разместить. Правда, его бандиты, сидевшие за камнями, показали себя большими неумехами в военном деле.
Но это уже, скорее всего, вина не только эмира Мухетдинова, но и их собственная. В самом деле, автомат в руках никого еще не сделал профессиональным воином. А у эмира под рукой в основном и были такие бойцы, от которых ждать особого результата не следовало.
— Да, не знаю, — согласился Евгений Андреевич. — Мне, признаться, не до того было. Я стремился как можно быстрее из ущелья выйти. Время оказалось дорого. Я же не рассчитывал так близко отсюда с твоим взводом встретиться. Думал до ближайшего села добраться, а там от участкового полиции уже позвонить куда следует, чтобы вызвать федеральные силы.
Снайперы тем временем, как показал мне монитор планшетника, обогнали нас и отделение старшего сержанта Тенгиза Стразаридзе, которое передвигалось под противоположным склоном. Стрелки заняли удобную позицию среди камней, ближе к левому краю. Продвинувшись вперед еще на четыре десятка метров, я мог бы разговаривать со снайперами без использования средств связи.
Но я все же предпочел воспользоваться ими и распорядился:
— Агафонов, у тебя самый зоркий прицел. Просмотри и доложи!
— Уже смотрю, товарищ старший лейтенант, — заявил младший сержант.
— До следующего поворота от силы сто двадцать метров. — Я не стал пользоваться дальномером прицела, на глазок определил расстояние по карте, выведенной на монитор планшетника.
— Сто двадцать шесть, товарищ старший лейтенант, — уточил сержант Сухогоров. — Так моя техника показывает. Это до угловой скалы. А до камней перед ней, наверное, как раз сто двадцать и будет. От вас, от вашей позиции, и того меньше. А там, за камнями…
— А там очередная засада! — закончил за сержанта Сухогорова младший сержант Катков. — Даже мой прицел свечение над камнями улавливает. Пока не могу понять, сколько там человек. Но не один и не два, это точно. Даже не три.
Тепловизор прицела его «Винтореза» был только чуть-чуть сильнее наших, установленных на автоматах.
Я протянул свой бинокль подполковнику Звягинцеву и предупредил его:
— Там, за камнями, следующая засада.
Ситуация, сложившаяся в ущелье, снова показывала мне, что офицер Росгвардии был неправ в своей оценке боевых способностей эмира. Поставить вторую засаду сразу после первой, которая была легко и быстро ликвидирована, — для этого нужна изощренная воинская хитрость.
Расслабление после уничтожения противника является естественным для любого бойца. Оно снижает внимание солдата, может инициировать его халатное отношение к обстановке, сложившейся вокруг.
Возможно, эмир умышленно поставил первую засаду именно там, за камнями. Он заранее понимал, что она будет уничтожена нами.
