Келли захихикала.
– Ох, Боже ты мой, я тоже на это надеюсь!
Моника невольно улыбнулась.
– Для меня, – заявила Келли, – это вполне хороший темп. Плюс к тому, я терпеть не могу бегать в одиночку, особенно в незнакомом месте.
Этого было достаточно, чтобы между ними образовалась некая связь, как обычно бывает у бегунов. Ничего удивительного: встретились две очень симпатичные, модно одетые леди, разделяющее страсть к спортивным занятиям. Я представил себе, как он живенько бегут по лесной дорожке, и каденция их шагов добавляет человеческий контрапункт к утренним звукам, к пению птичек и жужжанию насекомых, населяющих этот остров.
Моника бросила завистливый взгляд на свою товарку по бегу.
– Какие у вас красивые ноги!
Келли, застигнутая врасплох, ответила:
– Как это мило с вашей стороны!
Моника сверкнула дружелюбной улыбкой и продолжила:
– Вы ведь модель, не так ли? Я почти ненавижу таких! – И, смеясь, добавила: – Вы на этом курорте отдыхаете?
– Мы – мой муж и я – вчера вечером приехали, – ответила Келли.
– Вы всегда так рано бегаете?
– Не всегда. Но скоро приедут родственники мужа, вот мне и захотелось немного побегать, прежде чем они тут появятся.
– О Боже! – сказала Моника. – Ох уж эти мне мужнины родственнички!
– Вот именно! – сказала Келли. – Кстати, меня зовут Келли Карпентер.
– Очень рада, Келли. А я – Моника Чайлдерс.
Они выбежали с территории парка и свернули влево, на шоссе А1А. Посмотрев вперед, Моника сказала:
– Давайте туда не побежим, там этот вэн стоит. Он нам совершенно ни к чему.
Келли согласно кивнула.
Они уже собрались направиться в противоположную сторону, когда Келли воскликнула:
– О Боже! Да это ж мои родственнички!
Моника замедлила бег.
– Что же, тогда до завтра.
– Пойдемте со мной! – вдруг выпалила Келли, сверкая глазами. – Я вас познакомлю. Это всего секунду займет, и вы сразу снова отправитесь бегать.
Как мы планировали, Келли тут же побежала вперед, не дав Монике времени ответить. Моника едва была с нею знакома, так что, несомненно, не стала бы ее останавливать, когда та рванула к своим родственникам. Но она вряд ли захотела бы показаться грубой и невежливой, и мы решили, что она непременно последует за Келли к вэну.
Так она и поступила.
Когда они приблизились, я сдвинул в сторону дверцу вэна и вышел наружу, широко улыбаясь. Одет я был в то, что, по моему мнению, смотрелось обычным нарядом для курортного побережья – белая рубашка с открытым воротом, светло-коричневые льняные слаксы и итальянские мокасины в тон. Когда я нынче утром подхватил Келли, она стала тыкать в меня пальцем и целую минуту смеялась. Даже сейчас я видел, как она ухмыляется, глядя на мое одеяние.
Дожидаясь, когда ее представят, Моника провела пальцами по своим модно остриженным коротким волосам. Хотя я знал, что ей сорок один годик, выглядела она гораздо моложе. Она была в отличной форме и отлично смотрелась – глубоко посаженные выразительные глаза, гибкая фигура, способная похвастаться лучшими имплантантами из лучших салонов с Парк-авеню. Я бы не отнес ее к категории женщин, поражающих воображение, но она, несомненно, была хорошенькая, милая, возможно, даже очаровательная для своего возраста. Ей, вероятно, было бы крайне неприятно услышать от мужчины это выражение – «для своего возраста», – при описании ее внешности, но что есть, то есть, от него никуда не денешься.
Келли представила нас друг другу, добавив:
– Донован – красавец-мужчина, не правда ли? Обратите внимание на эту завлекательную улыбку и эти всепроникающие нефритово-зеленые глаза!
– Ох, перестань, пожалуйста! – сказал я, закатывая свои всепроникающие нефритово-зеленые глаза.
Моника вежливо улыбнулась. Что до меня, то Келли вполне могла бы уже отступить в сторону и дать мне возможность действовать, но ее продолжало нести.
– А какое одеяние! – продолжала она, подмигнув мне. – Какой стиль! – А потом спросила: – Моника, как бы вы назвали такую внешность?
– Э-э-э… континентальная?
– Обычная, повседневная для побережья, – сказал я.
Монике явно не терпелось вернуться к своим спортивным занятиям, но она ответила улыбкой на мою улыбку.
