Окруженный глухими лесами и мертвыми болотами тихий город вождя стал многолюдным и шумным. Плакали дети, кричали и ругались женщины, отгоняя воюющих собак от костров.
В больших черных котлах женщины варили берестяную смолу и бросали на жадные языки огня жирные куски кровавого мяса. Покусывая жертвенное мясо, огонь шипел и разрастался. Плясали перед ним, раскрасив щеки и грудь железной краской, черноволосые девушки в мягких кожаных юбках. Подражая отцам, пели у огня песню победы маленькие сыновья угров.
Суровые воины прощались с родичами, надевали кожаные шлемы, брали клееные луки и уходили к племенному костру на жертвенный обряд. Пятнадцать десятков мужчин взяли боевое оружие. Среди них были совсем еще юные, недавно получившие из рук старейшины тонкий кривой меч, были и старые — ровесники седого Кардаша. И старые, и молодые воины знали: булгар придет в пять раз больше, и каждый готовился быть сильнее пяти врагов.
Маленький шаман сидел перед живым огнем большого племенного костра и бросал в него сухую степную траву. Красноволосый скуластый раб шамана держал за крепкую ременную веревку белую лошадь. Она билась и храпела, предчувствуя смерть.
Собравшиеся воины окружили костер и запели песню победы. Шаман вскочил и воткнул широкий нож в шею коня. Белый конь рванулся, осел на передние ноги и рухнул на землю. Маленький шаман завыл и запрыгал перед упавшей лошадью, звеня бронзовыми колокольчиками и железными подвесками. Старейшины подхватили его клич, и еще полдесятка белых лошадей забились в смертных судорогах. Но ни одна капля жертвенной крови не упала на землю, ее выпили священный огонь и воины.
Напившись горячей крови, воины качались и прыгали перед огнем, потрясая оружием. Они призывали богов своих быть милостивыми к их племени:
Добрый отец огонь!
Ты на небе и на земле.
Ты веселый и сильный,
Ты ненасытный и злой.
Порази врагов в сердце,
Порази врагов в голову,
Сожги одежду и тело
Врагов твоего народа…
Вождь Кардаш стоял на коленях перед огнем и жадно пил из серебряной чаши кровь любимой лошади. Каждый глоток крови, сладкой и горячей, прибавлял силы рукам и возвращал мужество его старому сердцу.
— Булгары!
— Булгары пришли! — закричали сторожевые воины с южного вала.
Их крик подхватили женщины и понесли его к восточным воротам, от рода к роду, от костра к костру.
— Булгары!
— Булгары! — кричали дети и, обгоняя собак, бежали к племенному костру.
Старый вождь услышал крики детей и женщин, вылил остатки крови на огонь и поднялся. По его знаку воины из рода быстроногих побежали к восточному валу. С ними ушел и певец Оскор, их брат и сородич, носивший, по обычаю предков, на железной цепочке знак рода быстроногих — бронзовый подвесок с изображением головы дзура, быстрого, как ветер, степного козла.
Оставшихся воинов вождь повел к южному валу, защищавшему город со стороны речки.
Поднявшись на вал до крепко вкопанных надолб, воины увидели булгар. Они были уже на середине пологой горы, подступающей к городищу. Вождь угров поднял большой костяной лук и выстрелил в переднего булгарского воина. Тот, взмахнув щитом, свалился в траву и покатился вниз. На булгар посыпались тонкие и длинные стрелы с черными хвостами из конского волоса.
Враги остановились и окружили своего однорукого предводителя. Он что-то кричал им и показывал длинным славянским мечом на город. Булгары разошлись от него на две стороны и снова полезли вперед, прикрываясь круглыми щитами. Сверху казалось, будто движется на угров большая хищная птица с блестящими крыльями. Клювом птицы был однорукий военачальник с длинным мечом.
Чернохвостые стрелы угров клали на землю передние ряды булгар. Но те упрямо лезли вперед, размахивая кривыми мечами и выли:
— Али-ла! Али-ла-а-а-а…
Кардаш видел злые лица врагов, блестевшие, как медные днища кувшинов, слышал незнакомые слова…
Вот передние ряды булгар встали один к одному, сломав крылья большой птице, и побежали на приступ. Задние ряды легли на землю и взялись за луки. Их белохвостые стрелы пробивали насквозь стоявших на валу угорских воинов. Первым упал в вала и покатился вниз, ломая концы стрел, брат Шавершола, старейшина рода крепкогрудых. Потом один за другим скатились с вала еще десять угорских воинов.
