В один теплый
осенний день, когда Григорий нес послушание на кухне, его срочно вызвали к
настоятелю. Теряясь в догадках, послушник направился в «красную» келию, там он
впервые и увидел отца Герасима. Внешность старца была очень необычна, один в
один сказочный гном. Очень маленький, сбитый, с длинной коричнево-седой
бородой, он серьезно буравил послушника взглядом. Сходство с гномом было
настолько близким, что Григорий с порога, подскочил и перекрестился,
шепча слова молитвы. Подумал было, что нечистый над ним смеется, мерещится.
Рядом с
«гномом» стоял настоятель, лицо у него было явно расстроенное.
- Подойди,
Григорий, возьми благословение у отца Герасима,- сказал он сурово.
Григорий
подошел к старцу, подставил под благословение скрещенные руки и голову, хотя
наклониться до его уровня рослому парню стоило труда. Затем так же подошел к
настоятелю.
Благословив,
отец Тимофей со вздохом объявил:
- Григорий, ты
пойдешь с отцом Герасимом в скит, и будешь там подвизаться.
- Но батюшка…
- Не перечь!
Такова воля Божья.
Григорий
взглянул на расстроенного отца Тимофея, и на грозного старца и понял, чья это
воля. Да, но зачем он понадобился отцу Герасиму?
В скит «к
пенсионерам» Григория отправляли всем монастырем. Некоторые плакали.
Говорили, зачем ты им там, что образованному парню там делать, коров доить? По
очереди бегали к настоятелю монастыря просить за брата, но он всем отвечал
неизменно:
«На то воля
Божья!». В связи с последними обстоятельствами и учеба нового послушника
откладывалась на неопределенное время. Все были смущены и расстроены, кроме
самого Григория, который, кажется, о своем переезде скорбел меньше всех. Даже
временами всплывала радость, предчувствие возможности избавится от чересчур
душной любви и опеки, которую он ощущал, в оставляемом месте.
Глава 2
В скиту было
много работы, настолько много, что и размышлять было некогда. Но уютней. Никто
его не превозносил, и не заставлял развивать свои «таланты», до которых
послушнику по большому счету не было никакого дела. В скиту Григорий ощутил
себя по-настоящему свободным. Он чувствовал безыскусность и настоящий смысл
того, что он делает. Особенно нравилось ухаживать за старичками, которые уже не
могли о себе позаботиться. Даже ворчуны не раздражали послушника, он
чувствовал, что делает, действительно, Божье дело. Любил он, и поговорить со
старыми людьми, поспрашивать о прошлом, о войне. Так, бывало, заслушается
Григорий старичка, и забудет про следующее послушание. Братья даже жаловались
на него старцу, но он ничего, не ругал.
Григорий скоро
привык к экзотическому виду старца Герасима, и он начал казаться ему большим
человеком. Витязем русским. Таким, какою была его душа. Необычным человеком
оказался их старец, удивительно храбрым и твердым духом. Видя это, Григорий с
каждым днем проникался все большим уважением и доверием к старцу.
Именно к нему
и приходил Григорий плакать. Он каялся, что не может забыть свою жену, свою
Анну. Эта неразумная женщина все стоит у него перед глазами и зовет за собой.
-Что делать,
батюшка?- рыдал Григорий у старца в ногах,- как мне избавиться от этого греха.
Отец Герасим
гладил его высохшей рукой по голове, и приговаривал:
- Ничего не
делай, Гриша, не бери в голову, Бог управит!
Как-то брат
Пантелеймон, с которым они пилили и складывали дрова, спросил:
-Гриша, а
почему тебя до сих пор не постригли?
-Не знаю,-
ответил он, отвлекшись от работы.
-Так чего же
ты молчишь? Заслужил уже, заработал!
-А что мне
говорить, разве мне это решать?
-Ну а кому ж?
Что о тебе все помнить должны? Подай прошение в канцелярию монастыря.
Так он и
сделал. Оформил прошение на адрес монастыря и отдал его старцу.
Отец Герасим
посмотрел на поданную бумажку, и сказал:
-Ты считаешь,
что готов стать монахом?
- Как вы
скажете…
- Хорошо, я
пошлю эту бумагу в монастырь, после того, как ты вернешься.
- Вернусь
куда? Вы меня отправляете обратно в монастырь?
-Нет, ты
пойдешь, обустроишь мою «дачку» в лесу. Переживешь там зиму, весну, лето,
а осенью вернешься и поговорим.
Про дачку эту
Григорий был уже наслышан. Братья говорили, что так отец Герасим называет место
в дремучем лесу, которое никто, кроме него не видел и не посещал. На этой
«дачке», если верить монастырским преданиям, отец Герасим и просветлился Духом
так, что теперь все знает, и насквозь всех видит. Как услышал Григорий, что он
его на «дачку» посылает, так и усомнился в прозорливости старца. Туда же
только крепкого монаха можно посылать, почти святого, а от послушника Гриши еще
«миром пахнет». Думает ли отец, что делает?
