Последнее сообщение о Гуивеннет из Зеленого леса было кратким и туманным, однако, как я сообразил, содержало ключ к трагедии:
15 сентября 42 года. Где девушка? Два года! Где? Неужели разлагающегося мифаго заменяет новый? Джи видит ее. Джи! Ей все хуже, она при смерти. Я знаю, что она при смерти. Что я могу сделать? У ней видения. Ей видится девушка. Бред? Галлюцинации? Джи часто впадает в истерику, а когда С и К рядом, холодно молчит, и действует как мать, но не как жена. Мы не обменялись… (дальше перечеркнуто, но можно разобрать). Джи тает. И мне не больно при мысли об этом.
Чем бы не болела мать, ее состояние безусловно ухудшали гнев, ревность и, не исключено, печаль при виде молодой и потрясающе красивой женщины, похитившей сердце отца. «Это в природе мифаго…»
Слова, как песнь сирен, предупреждали меня, пугали меня, и, тем не менее, я ничего не мог поделать. Сначала страсть поглотила отца, а потом, когда Кристиан пришел с войны, разыгралась трагедия, и девушка (к тому времени, возможно, поселившаяся в доме) перенесла свою любовь на человека, более близкого к ней по возрасту. Ничего удивительного, что Урскумуг пылал ненавистью! Что за погони и сражения, спросил я себя, какие страсти бушевали тут перед смертью отца в стране леса? В дневнике нет записей того времени и никаких упоминаний Гуивеннет после последних холодных, почти отчаянных слов: «Джи тает. И мне не больно при мысли об этом.»
Чье она мифаго?
Меня охватило что-то вроде паники; ранним утром я отправился в лес и бегал по нему до тех пор, пока не вспотел и не выдохся. Было светло и не очень холодно. Я нашел пару тяжелых сапог и, со сломанных копьем в руках, обегал всю опушку. И постоянно звал Гуивеннет.
Чье она мифаго?
Вопрос который мучил меня все утро, темная птица, мечущаяся над головой. Мое? Или Кристиана? Кристиан отправился в лес чтобы опять найти ее, Гуивеннет из Зеленого леса, которую создали дубы и ясени, терновник и кусты, вся сложная жизнь, населявшая древний Райхоуп. Но чьим мифаго является моя Гуивеннет? Неужели Кристиана? Неужели он нашел ее и гнался за ней до самой опушки, за девушкой, которая боялась и презирала его? Неужели она пряталась от Кристиана?
Или, все таки, она мое мифаго! Быть может ее породило мое сознание, и она пришла к создателю, как раньше приходила к отцу, как ребенок приходит к взрослому. Кристиан, возможно, нашел девушку своей мечты и сейчас устроился с ней в сердце леса, ведя странную, но удовлетворяющую его жизнь.
Но меня грызло сомнение, и вопрос об «идентификации» Гуивеннет не давал мне покоя.
Я присел отдохнуть на берегу говорливого ручья, далеко от дома, в том самом месте, где много лет назад Крис и я ждали, как наш кораблик вынырнет из леса. Поле была усеяно коровьим навозом, хотя сейчас на нем паслись только овцы, собравшиеся вдоль заросшего высокой травой берега ручья; они с подозрением поглядывали на меня. Сам лес казался темной стеной, вытянувшейся по направлению к Оак Лоджу. Повинуясь внезапному импульсу, я пошел вдоль ручья против течения, перебираясь через поваленные молнией стволы деревьев и пробиваясь через переплетение шиповника, терновника и высокой, по колено, крапивы. Трава и кустарники уже зеленели по-летнему и хорошо разрослись, несмотря на овец, проникавших глубоко в лес и пасшихся на полянах.
Я шел несколько минут; лиственный полог стал гуще, свет затуманился, поток расширился, идти стало труднее. Внезапно ручей поменял направление и я обнаружил, что иду из леса. Я потерял ориентацию, а тут еще мне дорогу загородил огромный дуб; я пошел вокруг него и земля начала опасно опускаться. Появились заросшие скользким мхом серые камни; вдоль этого каменного барьера росли молодые узловатые дубки. К тому времени, когда я сумел пробраться сквозь него, я потерял ручей, хотя и слышал его далекое журчание.
Через несколько минут я сообразил, что лес поредел и я уже вижу поля за ним. Я сделал круг. Опять.
И тут я услышал крик голубя и повернулся к молчаливой мгле. Я позвал Гуивеннет, но в ответ только издевательски захлопала крыльями птица, высоко надо мной.
