Моментально забыв о своей позе изнурённого светской жизнью человека, Роберт фыркнул:
— Ты планируешь водить за нос сливки общества умелым размещением нескольких цветов? Да они сразу раскусят твой обман.
Кейтлин сложила тёмно — синий шёлковый шарф и убрала его в дорожную сумку.
— Ой, да они и не узнают. Раньше же они не догадались. — Она уложила пару сатиновых туфелек в чемодан рядом с другими. — Только три пары туфель. Если бы у меня было ещё две.
Уильям, бездельничавший в проёме двери, поднял брови, глаза лениво сверкнули:
— Сколько же пар туфель нужно для простой светской вечеринки в загородном доме?
— Это вовсе не простая загородная вечеринка, — запротестовала Мэри. — Она проходит в замке настоящей живой герцогини!
— Я должна была бы иметь по паре туфелек к платью каждого цвета. Придётся как — то выкручиваться, — Кейтлин уложила последнее платье в чемодан, заботливо его подогнула и затем закрыла крышку. — Я всё ещё не исключаю, что мама войдёт и скажет, что передумала.
— Не скажет, — сказал Роберт голосом с оттенком превосходства.
Кейтлин посмотрела на него:
— С чего ты взял?
— Я нечаянно подслушал их разговор с отцом. Мама думает, что ты сможешь сдержать себя в течение нескольких коротких недель, и что ты добилась удивительного прогресса со своим характером. Ты почти избавилась от вспыльчивости в эти последние три месяца. К тому же, — он ухмыльнулся, — она надеется, что ты встретишь кого — нибудь, подходящего на роль мужа.
Шёки Кейтлин зарделись:
— Не хочу я встречать никого, подходящего на роль мужа. — Она мечтала только о шансе восстановить доброе имя семьи и доказать своим родителям, что она извлекла урок из своей ужасной ошибки.
Честно говоря, единственное, что бесило её во всей этой истории, что МакЛина никто, казалось, даже не пытается осуждать, а ведь он был виновен в крахе Трионы не меньше Кейтлин. Если бы он не интриговал так целенаправленно, она бы вообще не обратила на него внимания. Но с первой секунды их знакомства, он дерзил ей и бросал ей вызов; и она обнаружила, что ей не хватает самообладания, чтобы его игнорировать.
Что было несомненно, так это то, что МакЛин твёрдо намеревался её поцеловать: она знала это, потому что он заявил ей это, когда они встретились в третий раз. Конечно, она тогда сказала что — то совершенно неуместное, типа: «Только попробуйте!», и тут — то всё и началось.
Между ними существовало очевидное влечение, которое вспыхнуло сразу и страстно, заставив Кейтлин испытывать такие чувства, какие ей не доводилось испытывать раньше. Один поцелуй Александра МакЛина превратил её в трепещущее средоточие пылкой страсти. Хуже того, это вызывало такую же зависимость, как шоколад; и она обнаружила, что всё больше и больше ищет его поцелуев, всё больше и больше рискуя, чтобы привлечь его внимание, провоцируя его не меньше, чем он — её, пока оба они не оказались опасно близки к тому, чтобы переступить черту, которая должна была бы их предохранять.
Странно, но именно с воспоминаниями об этих поцелуях Кейтлин боролась пуще всего. Каждую ночь она закрывала глаза, и ей снились они — жаркие, страстные, решительные и…
Нет. Всё это в прошлом. Она закрыла дорожную сумку, затем поставила её рядом с маленьким кожаным чемоданом:
— Ну, всё! Я всё уложила.
Майкл посмотрел на чемодан:
— Здесь у тебя тоже одежда?
Мэри нахмурилась:
— Уж не думаешь ли ты, что она могла сложить все свои платья и наряд для верховой езды в одну дорожную сумку? Помоги теперь Кейтлин донести вещи до вестибюля. Герцогиня послала за Кейтлин собственный экипаж, и он будет здесь с минуты на минуту.
Роберт схватил дорожную сумку и вышел из комнаты, говоря через плечо:
— Готов поспорить, что лошади окажутся комплектом первоклассных скакунов.
Уильям подхватил кожаный чемодан, как будто он ничего не весил, вскинул его на плечо:
— Я тоже хочу посмотреть на лошадей.
Широко ухмыляясь, Майкл засеменил к двери:
— Кейтлин, мне сказать маме, что ты скоро спустишься?
— Да, пожалуйста. Я только проверю, ничего ли я не забыла.
— Прекрасно. — Он подмигнул и вышел.
Мэри задержалась у двери:
— Ты будешь писать, так ведь?
