— Отличаю, — она встрепенулась. Замешкалась, словно не могла понять, стоит ли доверять ему, является он иллюзией или нет. Протянула левую руку, ткнув запястьем под нос. — Когда мне все кажется, тут ничего нет.
Хоорс перехватил руку и осторожно повернул, подставляя свету. Клеймо оплавленной плоти сложно было спутать даже со шрамами на руках. Просто номер по счету — остался с войны против кошек.
— Тут цифры. Сто восемь или восемьсот один, как посмотреть, — ангел пожал плечами и оттолкнул руку. Уже не раз видел. Обычные цифры, у половины ангелов такие же остались с лагерей. У него самого – тридцать.
— Сто восемь, — прошептала Люция, закрывая цифры ладонью. — Если все вокруг настоящее, то я их чувствую. А сейчас нет. Даже руку не вижу рукой — какие-то щупальца сиреневые, светятся.
— Люлю, куда же ты пойдешь в таком состоянии, а?
Хоорс чувствовал себя паршиво. Люция нуждалась в его помощи, ведь даже не могла приготовить себе запасы, не говоря уже о том, что осталась без оружия, теплой одежды и крова. Она была совсем одна против империи. Мир просто пережует ее жизнь и выплюнет.
Он одёрнул себя - нет, она была снова одна. Снова против империи. Снова против мира. Снова без еды, оружия, одежды и крова. Снова. Ей не впервой было выживать и начинать все с начала. И она, безусловно, справилась бы в очередной раз, вот только верилось в это с трудом. Крылья потеряла, с ума сошла, отвернулась от империи, да и постарела. Из такого ада в рай не выбраться.
— Люлю? — повторил ангел, тронув ее за плечо.
Она слышала вопрос, но беззвучно говорила под нос, подбирая слова.
— Мстить, — пробурчала наконец, с силой стиснув запястье.
— Кому?
— Меруру, Мерт и, напоследок, Инпу, — Люция дернула плечом, словно это было абсолютно логично.
Хоорс пожевал губами, раздумывая над ее целями. Мерур был вассалом в округе Быков, приютил сироту, заботился о ней до пяти лет, хранил, как зеницу ока. А потом продал ангелам. С ним все было понятно. Мерт правила округом Змей. Их отношения сложно было назвать дружбой, но убивать из-за этого — странно. Инпу был вожаком волков в своем округе, когда-то их с Люцией грызня привлекала всеобщее внимание. Не говоря уже о том, что именно Инпу убедил молодую императрицу отправить Люцию в тот самый госпиталь, из которого она сбежала. Это тоже можно понять.
— Мерур и Инпу предали тебя, — заключил ангел и поставил фонарь на колени, так было лучше видно лицо Люции. — А Мерт?
— Поставляла яды и наркотики в госпиталь. Она тоже предала меня, — Люция провернула разделочный нож в руке и воткнула в землю.
— Инпу стал еще сильнее, будь осторожна.
— Да, я знаю. Этот старый вояка мне не по зубам, придется хитрить и заманивать в ловушки, иначе его волчья свора разорвет меня в клочья! — усмехнулась она и повернулась к Хоорсу.
Глаза безумной гарпии казались жуткими в свете фонаря. Зрачки сузились в точки, обнажив зеленые, как летняя трава, глаза. Потрескавшиеся губы, тонкий очерченный нос, острые скулы смотрелись на бледном лице высеченными, вырезанными. Она была слаба, но как всегда упряма и самонадеянна. Можно было сказать правду, что шансов у нее никаких, и услышать в ответ треклятую мантру «Я — совершенство. И сам Бог позавидует мне!». Нет, переубедить невозможно. Разве что уговорить, как раньше. Иногда срабатывало.
— Месть разрушит тебя, Люлю, — Хоорс отвернулся. В голове вертелось много мыслей. С одной стороны, Лион был прав — беглянку надо вернуть, иначе сам факт ее побега здорово всколыхнет всю империю. Она не в безопасности. Никто не в безопасности. Она — враг, предательница. У нее опыта в побегах и обмане больше, чем у половины солдат. А еще они боятся ее, да. Им со скамьи Имагинем Деи внушают, что та самая Люцифера – редкой силы и мощи воительница. Их учат стремиться к ней, к ее способностям, к ее умениям, талантам. Им духу не хватит. Драться с легендой – уму непостижимо. Охотницы и те попались в эту ловушку. Ведь они сильнее ее физически, от той Люции и не осталось-то ничего, она и крылья свои толком донести не смогла! Она должна была проиграть, но образ, так трепетно удерживаемый в умах всех воспитанников Имагинем Деи, спас ей жизнь. Знала ли она об этом? Но как бы не был прав Лион, желая вернуть Люцию, он явно не учел, что такое положение для нее куда естественнее и привычнее больничной койки под охраной.
