Тем временем она продолжала подавать признаки жизни. Вокруг появились палатки переселенцев. В одной из них, с откинутым пологом, был виден мужчина, который готовил что-то на огне. Из другой торчали ноги – вероятно, спящего человека. Потом показались более основательные дома – лачуги старателей, принявших решение здесь обосноваться. Это были те же палатки, но побольше, укрепленные листами рифленой жести, – жалкие конструкции, в которых жарко летом и холодно зимой. А в случае пожара в такой палатке металл задерживал бушующее пламя внутри, как в закрытом горшке.
– Люди… – шептал Ган. – Люди, помогите…
Дорога стала более гладкой. Лачуги сменились хижинами, окруженными подобием заборов из проволоки или старых ржавых кроватей, годившихся только на то, чтобы не разбежались куры. По улицам бродили одичавшие козы, которые чувствовали себя здесь в большей степени дома, чем люди. С первого взгляда даже не скажешь, был этот городок растущим и развивающимся или же пребывал в упадке.
Повозка въехала в Леонору в лучах ослепительного оранжевого шара, садившегося над долиной и подсвечивавшего силуэты немногочисленных деревьев вдалеке. Нили остановил верблюдов и, подойдя, взглянул на девочку.
– Она все еще жива? – Вопрос этот сорвался с его губ слишком легко, слишком быстро, и Нили потупился. – Впереди трактир, – сказал он. – Хочешь, чтобы я пошел туда?
– Сам пойду.
Ган выбрался наружу. Ноги совсем занемели, и он охнул. Ган потер шею, чувствуя, что Нили наблюдает за ним, сделал шаг и закусил губу. Черт бы побрал эту покалеченную ногу, как же он ее ненавидел!
Еще несколько неуверенных шагов, и он, приспособившись, пошел в сторону трактира. Две металлические дверцы на проволочных петлях открывались наружу. Над баром неровным светом мерцали лампы, в остальной части помещения было темно как ночью. У стойки сидели двое мужчин. Бармен приветствовал его равнодушным кивком:
– Похоже, приятель, тебе не помешало бы выпить. Что тебе предложить?
Ган с трудом сдерживался.
– Я ищу больницу.
– Нет тут больницы, приятель. – Хозяин принялся протирать стакан старым полотенцем. – Мне очень жаль.
Во рту у Гана пересохло, и он едва выговорил:
– Я слышал… Я думал, что тут есть больница… и приехал издалека.
Бармен, жевавший табак, замедлил движение челюстей:
– Ты болен?
– Не я. – Весь день пронесся у него перед глазами, и этот разговор только отнимал время. – А есть здесь какой-нибудь доктор?
Бармен заткнул полотенце за пояс и обратился к темной фигуре у стойки:
– Эндрю, а тот молодой швед… Он часом не доктор?
– Думаю, да. Он остановился у Мирабель.
Бармен обошел стойку.
– Пойдем, я провожу тебя до меблированных комнат. Дрю, присмотришь за баром?
Эндрю вяло кивнул и вернулся к своей пинте пива.
Бармен заметил повозку, стоявшую снаружи.
– Из Мензиса едете? – спросил он.
– Да.
– Значит, работаете на «Байлен Майн»?
– Раньше работал, – рассеяно ответил Ган. – Сейчас возим груз до Лавертона.
Бармен оживился и сплюнул на землю красноватую жвачку.
– А виски случайно ящиками не возите? Я бы дал хорошую цену.
Ган отрицательно покачал головой, и руки его сжались в кулаки: «Болтун. Все только и делают, что болтают». В ушах громко стучала кровь.
– Я просто спросил. – Бармен пожал плечами и указал на желтый кирпичный дом на углу. – Это и есть заведение Мирабель. – Он вдруг заторопился обратно. – Пойду, пока Дрю не прикончил весь грог в пабе.
Ган, волоча ногу, взобрался по небольшой лестнице на веранду. За сетчатой дверью на входе тут же показалась женщина.
– На сегодняшнюю ночь все занято, – упершись руками в бедра, заявила она и, не скрывая недоверия, окинула его подозрительным взглядом.
– Мне не комната нужна, – сказал он, не обращая внимания на ее манеры. – Мне нужен доктор.
– Что-то вы не выглядите больным, – сварливо заметила женщина.
– Это не для меня. Для ребенка. – Его голос беспомощно сорвался. – Для маленькой девочки.
Лицо за серой проволочной сеткой смягчилось, и женщина открыла дверь. Теперь он мог без помех рассмотреть ее лицо.
– Док там, на заднем дворе, обедает с женой.
Ган пошел за хозяйкой, и его тяжелые шаги по гладким половицам эхом разносились по коридору. Она провела его через гостиную на заднюю веранду, где хорошо одетая светловолосая пара любовалась закатом.
