— Я не о том. — Ее глаза широко раскрылись, стали неподвижными, тревожными. — Я… спасибо… Но ведь там, в Альярском ущелье, речь шла о жизни и смерти. Вас обложили, как зверье на охоте… И ты… нашел время… точнее, не время, я не так выразилась. — Она мотнула головой. — Ты нашел силы думать обо мне, когда?..
— А о чем мне было думать? О смерти? — досадливо и почти сердито перебил Леннар. — О смерти? О том, на сколько кусков порубят меня в случае поимки и под каким соусом станут жарить каждый из этих еще живых и чувствующих кусков, поливая его
изгоняющимимолитвами?.. Не говори глупостей, Ориана! Конечно же я думал о тебе. Тем более что ты меня в последнее время упрекаешь, будто я уделяю тебе мало внимания.
Он хотел сказать что-то еще и уже взял девушку за руку, но вдруг совсем близко пролился глубокий и чистый звук, чуть приглушенный… Леннар закрутил головой и, откинув с приборной панели скомканный защитный термоплащ с капюшоном, невесть зачем туда брошенный, взял
полант —прибор связи с личным идентификационным кодом главы Гвардии Разума. Полант, темный полуобруч, напоминающий диадему, был такого размера, чтобы точно обхватить лобную часть головы. На передней панели прибора возникло лицо и кодировка того, кто беспокоил Леннара. Он качнул головой, привычно надвинул полант на лоб, дужки прошли над ушами и, как живые, наползли в заушные впадины. Коротко прозвучала мелодия узнавания: прибор идентифицировал своего хозяина и определил вызов — над головой Второго Координатора проекта проявилось кратковременное сияние, отдаленно напоминающее распустившийся цветок с полупрозрачными лепестками, эфемерный и недолговечный, как порыв вечернего ветерка. От основного корпуса поланта отделились несколько сенсорных датчиков на сверхгибких ножках из материала с перестроенной информоемкостью и задвигались: два прижались к вискам Леннара, два аккуратно скользнули в ушные раковины, еще два припали к основанию черепа. На глаза Леннара надвинулась черная полоса полуобруча.
— Здравствуй, дядя Игвар, — негромко сказал он.
Человек, которого он назвал дядей Игваром, заменил ему отца, когда Леннар, раненный и почти потерявший сознание от боли рухнул в своем гравилете в бурные воды Двуцветного Океана и проломил только установленный рабочими инженера Игвара купол нового квартала Стафрокаса. Он выходил умирающего юношу, обучил своей профессии строителя-подводника, одной из многих (вернее первой из многих), которые удалось освоить этому бешено талантливому молодому человеку. Дядя Игвар дал ему, урожденному принцу, потерявшему отца, право на престол, веру в справедливость, новый смысл жизни…
…Иллюзия контакта была полной: перед ним стоял седовласый мужчина с покатыми плечами, в неловком, мешковатом одеянии и с неподвижной левой рукой, покоящейся на белой повязке, подвешенной к шее. Он стоял на берегу реки, ивы рядом с ним окунали в текучие воды свои ветви, дробясь и колыхаясь в отражениях. Игвар, проведший большую часть своей жизни под прочными куполами подводных городов или просто тускло мерцающей толщей океанской воды, всегда радовался небу… небу, отражающемуся в спокойных водах неглубокой реки. Другой берег реки был сплошь затянут дымом; только самые сильные порывы налетавшего ветра могли на мгновение раздвинуть его пелену, чтобы стали видны горящие каркасы домов, корчащиеся в огне деревья и мельтешащие фигурки людей.
Леннар почувствовал, как ледяные пальцы сжимают его внутренности и что-то внутри проворачивается беспощадным, резким усилием.
— Здравствуй, Леннар.
— Что случилось?
— Они напали на наш городок. Их не остановило то, что ты не был в моем доме уже много лет. — В голосе старика битым бутылочным стеклом звякнула укоризна. — Они считают, что это ты навлек беды.
— А я ответственен за то, что ты стал тем, кем стал. Они — наши же соседи, и еще горстка чужеземных мерзавцев-фанатиков. Я хотел тебя предупредить, чтобы… Береги себя, Леннар.
— И это говоришь мне ты, стоящий рядом со своим разрушенным и сожженным домом?! — воскликнул Леннар. — Берегись, дядя Игвар, уходи оттуда! Неужели люди совсем потеряли разум?
