Разглядывая изуродованную махину, Бо Риван хладнокровно сотворил племенной охранный знак воинов-наку.
— Это осталось еще от войны при Строителях? — спросил он.
— Да… наверное, — рассеянно ответил магистр Ихил.
— Я не вижу пока ничего подозрительного.
— А что подозрительное ты должен видеть?
— Я так полагаю, что вы отправились в штольню не из пустого любопытства, — принялся излагать Бо Риван. — Значит, следует искать что-то подозрительное, то, чего не должно быть. Этих повреждений, — он наугад указал на завязанный узлом стержень из прочнейшего углепластикового сплава, — конечно, быть не должно, но они нанесены давно. Значит, нужно искать нечто более современное.
Рассуждения воина-наку, кажется, позабавили Ихила. Он усмехнулся.
— Да, это ты правильно сказал. Только искать мы будем не в самой штольне.
На лице наку появилось легкое недоумение. Эмоции у представителей этого племени — вообще вещь чрезвычайно редкая, так что морщинки на переносице и приподнявшиеся брови могли свидетельствовать о нешуточном удивлении Бо Ривана.
— Значит… снаружи? Так на то есть личный запрет главы Академии — не открывать ворота шлюза! Личный приказ великого Леннара, а потом его подтвердил новый вождь — Алькасоол. Не станем же мы открывать ворота!..
— В самом деле есть такой приказ, — спокойно подтвердил Ихил. — Но в последний раз эти ворота открывались четыре года назад по распоряжению альда Каллиеры, когда он отводил войска после поражения под Сиссаро. Альд Каллиера приказал открыть ворота, не дожидаясь, пока его распоряжение подтвердит Леннар, потому что не было времени!
— Да, — согласился Бо Риван, спокойно разглядывая приближающиеся ворота, двусоставные, высоченные, никак не ниже десяти анниев, — тогда не было времени ждать.
Ихил стоял за его спиной, придерживая высокого наку за талию, словно боялся потерять равновесие.
— Тогда не было времени ждать, — повторил Бо Риван, — ведь каждый миг промедления уносил жизнь. Гибли люди…
— Они и сейчас гибнут.
У Ихила были длинные и просторные рукава. Из одного из этих рукавов вывернулся небольшой кинжал, хищной змейкой ввинтился в руку начальника основного транспортного тоннеля, и он коротенько, почти без замаха, ссадил лезвие точно в основание лысого черепа Бо Ривана. Тот свалился с высоты два человеческих роста головой вниз и, верно, сломал себе шею. Только какая уже разница?..
— Они и сейчас гибнут, — повторил Ихил, бросив быстрый взгляд на дело рук своих, а потом подплыл к воротам и надавил панель пуска.
Раздалось и набрало силу низкое гудение и гигантские ворота стали открываться.
По ту сторону все выглядело несколько иначе. Отвесная стена, почти совершенно скрытая грохочущим двадцатиметровым водопадом, задрожала, отделилась от массива горы и начала отходить… Горы, эти небольшие рукотворные горы в пределах Корабля, расположенные в большинстве своем по краям Уровней, — лучшее место для порталов и выходов из транспортных тоннелей, ведущих к основному транспортному отсеку!..
Ихил направил гравиплатформу прямо в сверкающую водную стену и, разом очутившись по ту ее сторону, оказался у отрогов гор с видом на плоскую, слабо всхолмленную где-то на горизонте равнину, пересеченную рекой. На берегу реки Ихил увидел стройные ряды воинов. Наверное, тут были представлены почти все гареггины Акила, потому что магистр сбился уже на пятнадцатой сотне. Были среди них и девушки, однако же ростом и статью мало уступающие мужчинам. В боевой амуниции, при бей-инкарах и хванах, в спиральных защитных шлемах и с плазмоизлучателями у каждого десятого по ранжиру — эти высокие и статные смуглокожие воины выглядели грозно.
И не портили этого впечатления даже нежные полудетские лица — тонкие черты казались застывшими и безжизненными, словно на берегу реки, водопадом скатывающейся с отрогов гор, выстроили целую армаду восковых статуй.
Рыжеволосый соправитель сардонаров Акил стоял на берегу реки и неотрывно смотрел на водопад. Магистр Ихил подплыл прямо к нему, и Акил протянул ему руку. Поняв, что от него требуется, магистр Ихил подсадил того на свою гравиплатформу, и Акил встал напротив него. Некоторое время эти два человека пристально разглядывали друг друга, словно им привелось встретиться впервые — хотя, если исходить из глубины предательства, на которое пошел Ихил, это было совсем не так. Наконец Акил первым нарушил молчание:
