— Ближе! — скомандовал альд Каллиера. — Вот так! Стоять!
Барлар взволнованно зашмыгал носом, время от времени косясь на своего спутника в сером плаще. Но тот был спокоен, совершенно спокоен. Они подошли к трону и остановились у последней ступени его. Королева поднялась во весь рост. В тяжелом темно-зеленом платье, с двойной диадемой алого золота на голове, она выглядела величественно. Барлар даже зажмурился. Вот сейчас, сейчас она отдаст приказ и…
— Я крепко подумала над твоим предложением, чужеземец, — произнесла Энтолинера. — И приняла решение. Для этого сюда и призваны эти шестеро верных мне офицеров гвардии, лучших из всех, кем я располагаю. Они будут сопровождать меня в пути. Я принимаю твое предложение, Леннар.
Пятеро беллонцев одновременно вздрогнули, словно через них одновременно пропустили сполох мучительной, режущей боли. Двое даже выхватили сабли. Леннар!.. Они не знали, КТО явился в тронный зал королевы Энтолинеры, они не были предупреждены. Один альд Каллиера остался недвижим, и на его лице появилась кривая, печальная усмешка.
— Уберите оружие! — скомандовал он. — Это наш
друг.По крайней мере, так пожелала считать наша королева, а приказания ее величества не обсуждаются, сколь бы… мм… неожиданны они ни были. Убрать оружие.
Сабли были тотчас же препровождены обратно в ножны. Энтолинера спустилась по ступеням трона к Леннару и, глядя ему прямо в глаза, вымолвила:
— Скажи, когда выступать. Я тотчас отдам приказ готовиться к походу. Конечно же будет соблюдена строжайшая тайна.
— Я не сомневался, Ваше Величество, что решение, которое вы примете, будет мудрым и правильным, — последовал ответ.
Через два дня королева Энтолинера в сопровождении шести офицеров лейб-гвардии, а также Леннара и Барлара выехала из своего дворца под покровом утреннего сумрака. Кажется, все прошло гладко. Королева пыталась, однако, выяснить, ОТЧЕГО она должна прятаться в собственной стране, но Леннар был неумолим…
Спустя самое короткое время после ее отъезда жрец Благолепия Алсамаар вошел в покои Стерегущего Скверну и доложил омм-Гаару о том, что королева покинула свою столичную резиденцию.
Вскоре в апартаментах главы ланкарнакского Храма появился, звеня полной боевой экипировкой, старший Ревнитель Моолнар, и выражение его лица, с которым он слушал слова Стерегущего, было самым решительным и мрачным. Солнечные зайчики загнанно метались по глади тяжелого вороненого доспеха на груди старшего Ревнителя.
— Мне стало известно, — проговорил омм-Моолнар, глядя на Стерегущего, — что правительница Энтолинера сегодня оставила столицу. Известно, что третьего дня она принимала какого-то человека, которого привез во дворец не кто иной, как альд Каллиера, эта наглая беллонская свинья! Сам понимаешь, о Стерегущий, что надменный альд не для всякого послужит провожатым — даже во дворец королевы.
Омм-Гаар, несколько лет назад наследовавший прежнему Стерегущему, расставшемуся с жизнью при загадочных обстоятельствах, зашевелился и тяжело поднял веки. За время, истекшее с памятной сцены в гроте Святой Четы, омм-Гаар еще больше отяжелел и обрюзг. Щеки его обвисли, плоть тяжело облепила и без того узенькие глаза, и оттого взгляд их казался еще более подозрительным и угрюмым. Но, несмотря на все это, взгляд Стерегущего не потерял ни в остроте, ни в проницательности. Он поднял руку, затянутую в перчатку, и произнес:
— У тебя есть предположения, КТО этот человек?
— Очень расплывчатые. Но даже этого мне хватает, чтобы принять нужные меры.
Стерегущий Скверну стал подниматься на ноги. Это далось ему не без труда, и, наконец встав в полный рост, он направил на омм-Моолнара растопыренную пятерню и почти прошипел:
— Бди и помни, брат Моолнар! Бди и помни!..
