В полукруглом зале молельной, простершись на полу и вытянувшись во всю длину, лежали около полусотни человек в пятнистых сине-зеленых комбинезонах, форменной одежде лиракской армии. Среди них выделялись своим одеянием и ярко-алыми поясами два жреца ордена Ревнителей. Представители специальной службы Храма, эти Ревнители, верно, были прикомандированы сюда для тщательного надзора за великим ученым, лауреатом Мировой премии Яуруса, самой престижной награды в мире леобейской науки, — Эльканом.
…Конечно же никто из них не ожидал такой наглости от подлых святотатцев, замутивших небеса. Как?! Вторгнуться вшестером на секретную военную базу, охраняемую сильным гарнизоном, и ворваться в молельню и прервать течение молитвы!.. До чего же дойдут в своем нечестии эти проклятые Строители Скверны!.. Эти слова выкрикнул, оскалив длинные желтые зубы, надменный тощий жрец. Препоясанные алыми поясами спецслужбисты Купола тотчас же встали за его спиной, угрюмо глядя на вооруженных людей, невесть откуда взявшихся в молельне. Леннар не стал отвечать на оскорбительные выкрики жреца. Он шагнул к нему и, подняв к его лицу раструб плазменного пистолета, проговорил:
— Где Элькан?
— Ты пожалеешь… — начал жрец, а один из ордена Ревнителей сделал было какое-то резкое движение, но прянувший из-за спины Леннара молодой Марионн без раздумий применил оружие.
Он выстрелил прямо в грудь храмовника. Тот упал на пол, и вокруг него мгновенно образовалась пустота: молящиеся отпрянули в ужасе. Было отчего. Почти вся верхняя половина тела кканоанского спецслужбиста превратилась в набор переломанных, обугленных костей, на которых висели обгорелые куски мяса. Из изувеченной клетки ребер вывалился какой-то почти до неузнаваемости изуродованный комок плоти, в котором едва можно было определить сердце.
Леннар повторил свой вопрос:
— Где Элькан? Мы должны его забрать. И не сверкай глазами. Один уже погорячился.
Тощий священнослужитель сощурился и прошипел:
— Кажется, все вы, начиная от такого ничтожества, как ты, и заканчивая вашим руководством, всеми этими высоко парящими, — он ткнул сухим, похожим на высохшую щепку пальцем вверх, — Зонанами, Торголами и Леннарами, кичитесь своим милосердием!.. Желанием всех спасти, всех облагодетельствовать! Отчего же вы убили его? Ведь он не сделал вам ничего плохого!..
— Я учился убивать, — медленно произнес Леннар, — с детства, жрец, а после того, что увидел по ту сторону горного хребта на Кканоанском плато, ОЧЕНЬ хочу побыстрее применить свое умение! Причем лучше всего начать с кого-то вроде тебя. Так что не испытывай мое терпение, жрец! Ну!
С неприкрытой ненавистью посмотрел служитель Купола, чувствуя, как вонзились в него угрюмые взгляды звездолетчиков, как топчутся на его спине взоры личного состава базы — тяжелые, тревожные, полные затаенного ужаса. Жрец расцепил челюсти и выговорил:
— Идем. Я отдам вам Элькана.
В этот момент под ногами вздрогнул пол. Звякнули стекла в ритуальных светильниках. Леннар переглянулся с Марионном и решил, что где-то поблизости упал метеорит. Явление частое и… гм… все более и более частое.
И — пока шли по серому тоннелю базы под скрещивающимися световыми конусами, бьющими из прожекторов, — такой же толчок, даже чуть мощнее, повторился ЕЩЕ РАЗ.
Ученого-биолога с планетарным именем, лауреата Мировой премии Яуруса, знаменитого Элькана держали в весьма просторном помещении с высокими потолками, отлично вентилированном и ярко освещенном. Но атрибуты неволи были в наличии всецело: решетки, двери с тройным кодовым замком, камеры внутреннего наблюдения, а также — датчик, вшитый в руку Элькана. Этот датчик позволял определить местонахождение ученого с высочайшей точностью, и, даже если бы Элькану удалось каким-то чудом сбежать с базы, его немедленно обнаружили бы и накрыли.
Элькан, невысокий плотный человек с воспаленными веками, поднял голову от окуляра микроскопа, под которым он рассматривал образец биологического материала. То, чем занимался Элькан, не являлось для Леннара и его соратников совершеннейшим секретом, однако представление о предмете исследований имелось лишь в общих деталях. У Элькана был затравленный взгляд, скомканные, угловатые жесты, и как-то не верилось, что этот человек в свое время славился своим остроумием и умением жить широко, и ни в чем себе не отказывая. Что характерно, все это нисколько не мешало Элькану заниматься глубокими и плодотворными научными исследованиями.
