Леннар - страница 112
— Отчего же, — негромко отозвался человек в сером плаще, — имеется. Как не быть? Но продолжайте, Ваше Величество.
— Наш мир, благословленный великим богом Ааааму, сохраняется в неприкосновенности законами Благолепия. Как гласит Вторая Книга Чистоты, нарушение основ Благолепия может отворить Стену мира, и тогда Великая пустота ворвется в земли, населенные людьми, и поглотит все живое. Потому на страже Благолепия и поставлен Храм.
Последние слова Энтолинера договорила чисто механически, словно на трудном экзамене, который невозможно сдать иначе, чем зазубрив наизусть тяжелый, громоздкий учебный материал. Куда девались живые и прозрачные, как родник, нотки участия и искренности!.. Королева словно договаривала с усилием, не глядя на собеседников. Альд Каллиера, в охотку выпив подогретого вина, произнес с явной досадой:
— Быть может, уважаемый… гм… Абурез, поговорим с тобой о чем-нибудь другом? А то перемывание догм богословия… гм… это как-то… не совсем та тема, на которую говорят с ее величеством.
— Значит, все контролирует Храм? — не обратив внимания на слова альда Каллиеры, спросил гость. — Все входы и выходы, все границы, все пути из одного королевства в другое?
— Да! — выпалил Каллиера, словно боялся, что Энтолинера скажет нечто другое. Совершенно другое. Уж кто-кто, а альд Каллиера, совершивший в свое время опасное путешествие из Беллоны в Арламдор, знал, ЧТО говорит.
Королева быстро взглянула на своего любимца, наклонила голову — так, что несколько прядей ее волос, развившись, едва не угодили в торт-«замок». Энтолинера произнесла:
— Ты пытлив, друг мой. Контролирует ли все Храм? Я бы так не сказала. Храм отвечает за Благолепие, а светские власти, которые представляю я, ведают государственными вопросами.
— Гм, — донеслось со стороны альда Каллиеры скептическое.
— Я бы сказала, — продолжала королева, — что Храм могуществен, но не всемогущ; силен, но не всесилен. Конечно, сами жрецы всячески усиливают авторитет Храма. И вообще… Храм кичится своей древностью, — нервно сказала Энтолинера. — Дескать, Храм — это сердце нашего мира. Есть такая легенда. Когда-то, в древности, на этих землях разверзлась черная бездна. Никто не мог ни преодолеть, ни достигнуть ее дна. Ни тем паче закрыть. К бездне пришел пророк, встал на край ее и простер над ней обе ладони. И тогда пропасть закрылась, а в том месте, где она сомкнулась, и был выстроен Первый Храм, а в нем — грот Святой Четы. Теперь и древний Первый находится в подземельях нынешней громады Храма в Ланкарнаке. Правда, Сын неба, чья резиденция в Ганахиде, утверждает, что Первый — это тот, что в Ганахиде.
— Темное дело, без хорошей выпивки и доброго жаркого не разберешь, что к чему, — сказал альд Каллиера, ковыряя в зубах, — жрецы сами толком не могут определить, кто прав. Только — кто виноват. Наводили… Вот у нас в Беллоне бог Катте-Нури…
— Альд, помолчи, — прервала его Энтолинера и повернулась к гостю в сером плаще. — Так вот. Жрецы чрезвычайно кичатся всем этим и говорят, что первый камень был заложен чуть ли не самим пресветлым Ааааму или, по крайней мере, его первым пророком. Тем, что закрыл пропасть.
— Что такое вы говорите, Ваше Величество? — мешался альд Каллиера. — Эта легенда еретическая, не хуже беллонского культа Железной Свиньи, жрецы никогда не позволят ее рассказывать, и вовсе… все не так!.. К тому же, — альд понизил голос до лукавого шепота, — это предание содержится в страшной Книге Бездн, вроде как написанной демонами.
— Книга Бездн?.. — переспросил гость.
— Да, — ответила Энтолинера. — Вы слыхали о ней?
— Приходилось.
Каллиера прав в том, что жрецы Храма в самом деле не любят распространяться насчет древних легенд Храма. Ведь в Книге Бездн, как говорят, есть и продолжение этого предания о пропасти, сомкнувшейся на месте основания нынешнего Храма. Не ручаюсь за точность, но там написано, кажется, следующее: «Она пробудится от сна, а Он наденет венец Свой, и воссияет тот венец над головой Его, как заря…»
