Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942 - страница 29

Между тем в самом Ленинграде обстановка становилась все напряженнее. «Тревога нарастает, как снежный ком. Каждый новый пункт на карте оказывается все ближе и ближе, появляются люди, уже испытавшие бомбежку, прямо раздавленные страхом, – записала в своем дневнике 16 июля 1941 г. начальник планового отдела 7-й ГЭС И. Д. Зеленская. – Эвакуация идет плохо, город по-прежнему полон детей, стариков, инвалидов, и мало того, много эвакуированных детей возвращается, так как условия для жизни оказались неважными и родители предпочитают иметь ребят на глазах, пока в Ленинграде тихо»[194]. Хотя эвакуация началась с первых дней войны и продолжалась уже почти три недели, ее результаты вряд ли могли удовлетворить родителей: большинство вывезенных детей было направлено в районы Ленинградской области, откуда их в скором времени пришлось возвращать обратно в город по причине начавшихся систематических налетов авиации противника. Всего до начала блокады города в Ленинград было возвращено 175 тыс. детей[195]. В июле началась эвакуация рабочих (в первую очередь квалифицированных) вместе с наиболее ценным оборудованием предприятий, но за месяц было эвакуировано с заводами немногим более 100 тыс. человек[196].

При проведении эвакуации Городская комиссия, созданная 27 июня 1941 г. при Исполкоме Ленгорсовета, столкнулась с нежеланием многих ленинградцев уезжать из города. По свидетельству ответственного работника Ленгорсовета И. А. Андреенко, «из районов поступали такие сообщения в Ленинградский Совет, что, так сказать, население настроено никуда не уезжать и защищать город Ленинград»[197]. Многочисленные подтверждения тому имеются в дневниках самих ленинградцев. Директор Архива АН СССР Г. А. Князев сделал в своем дневнике 27 июля 1941 г. такую запись: «Я остаюсь. По своей воле я не уеду из Ленинграда. Многое придется пережить, может быть, умереть… Но так что же! Моя жизнь сама по себе не имеет для государства никакого значения, а только, пожалуй, в сочетании с тем, что мне вверено охранять! А это здесь, в Ленинграде»[198]. Но и те, кому нечего было охранять, кроме своего скромного имущества, также решительно не хотели уезжать. А. П. Остроумова-Лебедева передает в своем дневнике состоявшийся в районном совете разговор в связи с эвакуацией: «…Им в райсовете говорили: “Мы отнимем у вас продовольственные карточки”. – “Пусть. Мы и без них проживем”. – “Мы отнимем у вас паспорта и… лишим вас жилплощади”. – “Пусть, мы все равно никуда не поедем”. В конце концов, женщины разошлись, твердо решив не уезжать»[199]. Очень скоро многим придется пожалеть о своем упрямстве и упущенной возможности заблаговременно выехать из Ленинграда, положение которого с конца июля 1941 г. стало угрожающим.

31 июля 1941 г. в наступление на Карельском перешейке перешли финские войска. Оборонявшаяся здесь 23-я армия не могла сдержать превосходящие силы противника и была вынуждена отступать, неся большие потери в живой силе и технике. По этой причине 23-я армия была отведена на рубеж Карельского укрепленного района, проходившего по линии государственной границы 1939 г. К 1 сентября 1941 г. наступление финнов на этом направлении было остановлено. Но на Свирско-Петрозаводском направлении финские войска, имея тройное превосходство в силах, в результате тяжелых боев против нашей 7-й армии в августе 1941 г. вышли к р. Свирь[200].

Но главная опасность исходила от немецких войск, начавших 10 августа 1941 г. наступление на Лужском и Новгородско-Чудовском направлениях. Стойкая оборона советских войск не позволила противнику прорваться к Ленинграду через Лугу, а войскам Северо-Западного фронта даже удалось нанести немцам чувствительный удар под Старой Руссой. Однако 16-я армия противника, получив поддержку из танковой группы генерала Гота и перегруппировав свои силы, сумела довольно быстро оправиться от нанесенного ей контрудара и продолжила наступление на Новгород. После того, как 15 августа 1941 г. немецкие войска в результате ожесточенных боев вошли в западную часть Новгорода, Ставка Верховного Главнокомандования в своей директиве, подписанной И. В. Сталиным и Б. М. Шапошниковым 17 августа 1941 г., предупредила Военный Совет Северо-Западного направления, что «если немцы будут иметь успех в этом направлении, то это будет означать обход Ленинграда с востока, перерыв связи между Ленинградом и Москвой и критическое положение Северного и Северо-Западного фронтов». Хотя в директиве содержались весьма недвусмысленные предупреждения о том, что «Ставка не может мириться с настроениями невозможности предпринять решительные шаги, с разговорами о том, что уже все сделано и ничего больше сделать невозможно», ее приказ «собрать в кулак часть действующих и подошедших дивизий и вышибить противника из Новгорода»