Лекции по искусству. Книга 5 - страница 44

В прошлый раз речь у нас шла о том, что Киевская Русь это просто отдельная история. Это православное искусство, это плинфа, это Византия, это мозаика. Это большой многоязычный, многоукладный город, прообраз современного мегаполиса. И мы мало себе представляем его жизнь. До какой-то степени он сильно отличался от того, что мы знаем? Даже от Константинополя. Своей пестротой. Ярослав сделал многое. Он, как и Македонский или Конфуций, или Цезарь создал за одну жизнь целую историю.

Но настоящее, самобытное, древнерусское искусство начинается с Владимира. Поэтому и Владимир, и Новгород очень важны для нас. Особенно Владимир. То что династия Владимирских князей была необыкновенно честолюбива, мощна и мечтала создать единую землю, объединенную общими традициями и культурой. Византия не входила в их расчеты.

Я хочу сослаться на величайшего исследователя Владимиро-Суздальской архитектуры, искусствоведа Вагнера, который за свою книгу об исследовании Владимира получил Сталинскую премию. И когда вы ее читаете, то понимаете, что несмотря на то, что он все описал, не понятно ничего. Потому что представить себе откуда там все было, невозможно. Что я имею ввиду? Во-первых, именно во Владимире и Новгороде сложился уникальный тип русской архитектуры, который называется «однокупольный четырехстолпный храм с позакомарными перекрытиями». В плане он выглядит вот так.

Помните я вам показывала специально готические соборы и говорила, что они все однотипные? Это вытянутая базилика, очень большая, с трехчастным делением, с вытянутой абсидой и т. д. Точно так же выглядят варианты классического однокупольного четырехстолпного храма с позакомарными перекрытиями: однотипные, почти не развивающиеся. Отличие русской архитектуру заключается в том, что она не соборная, а церковная.

Однокупольный храм

Многоцерковность при малом наличии больших соборов. В Киеве это София, в Новгороде — София, Успенские соборы в Москве и Владимире, Александра Невского в Петербурге. Соборов больших мало, а церквей много. И церковь не должна быть большой. Здесь принципиальная идея. Что это за вид церкви? План золотое сечение. Вот малые размеры, а он может быть очень большой. Успенский собор кажется многокупольным, а на самом деле он однокупольный. Остальные его купола не функциональные. Купол собора упирается на четыре столпа. Он с тремя алтарными абсидами, а может быть и с одним. Что это значит? Как это понимать? Понимать очень просто. Можно взять Владимирский идеальный вариант. Классику. Он и сейчас стоит, но когда-то был весь обстроенный. Что в нем интересно: внешняя конструкция полностью совпадает с внешней. Интерьер и экстерьер полностью совпадают по значению. Этот храм специально-антропоморфный, что обозначает в архитектурной терминологии использованные антропоморфные значения. Это что? Голова. А это что? Шея. А это? Плечики. А это что? Покров. Видите, какая вещь? То есть существует такая очень глубокая мудрость относительно того, что храмы не велики, потому что мы сами и есть храм. Мы должны поместить этот храм в себя и держаться за эти поручни.

Храм внутри себя или мы в храме. Идет такая не отдельность, а идентификация очень глубокой и духовной архитектурной идеи и человека сближения. Он изнутри специально выверен вот в этом движении однокупольности. А что изображено в подкупальном пространстве? В подкупольном пространстве всегда написан Христос Пантократор, который смотрит на вас сверху вниз с открытой книгой. Обязательно. Поэтому они и говорили: «Что их католические храмы, иссохшие руки аскетов, в мольбе протягивающих руки. У нас же Бог специально спускается на нас». А вот здесь изображены охранники Божьи. Святое воинство и княжеская дружина. Вообще эта тема вертикали богопомазания соединена или сплавлена с православием и представляет собой структуру сознания и ментальности. Он — богопомазанник и воинство, в которое он упирается. А куда воинство двигается? А куда голова повернется. Вот и говорят: «Князь со своей дружиной в дорогу собрался». Это все модели одного человека, общества или государства. Откуда взялась эта модель? Она была до этого? Нет, ее не было. В Византии совсем другая структура. Есть национальная форма выражения. Ментальность включает в себя огромное количество элементов, которые выражают длительную духовную традицию. Изменилась церковная архитектура? Нет. Она может измениться? Нет. Было несколько попыток отойти и тут же все возвращалось на место. Иначе все рушилось: и храм, и вера, и государственный язык. Россия не может отойти от этой формы. И мы не понимаем, какой это гениальный семантический знак, символизирующий сразу все: ментальность, строение государства, наше строение духовное. А здесь изумительная конструкция, когда этот купол поддерживается внутренними распорками или парусами. А дальше идут столпы. Четыре столпа. Вы скажете: «Столба». А я скажу: «Столпа». Что значит столп? Каждый столп связан своим парусом с евангелистом. Четыре столпа это значит четырехстолпное Евангелие. И всегда изображение одно и то же: на парусах всегда евангелисты со своими мистическими знаками. Мы там — у основания столпа, идущего вверх. Перекрытие это и есть отсутствие перегородок между куполом и карнизами потолка. Это дольмен, внутри которого мы находимся. Как только появляется перегородка — все! — это модерн и никуда не годится. Мы всегда находимся внутри этого пространства. И всегда стоя, потому что мы должны всем своим напряжением противостоять этому потоку.