Еврей - это вообще отдельная песня. По национальности он на самом деле был чистокровный русак, но деловым его качествам позавидовал бы, я уверен, любой иудей. Будучи совсем еще молодым бойцом, он однажды ночью был разбужен дембелем Кузей, которому приспичило мороженого. В два часа ночи. Ну захотелось человеку мороженого. Меня однажды отправляли ночью за апельсином. Я, естественно, никакого апельсина искать не стал, спустился на этаж ниже, в третью роту, покурил полчаса с дневальным одного со мной призыва, потом вернулся к себе в роту, заявил, что апельсина я нигде не нашел, огреб положенную порцию колотушек и со спокойной душой и разбитым носом лег спать. Зато Еврей через пятнадцать минут явился с мороженым. Обалдевший Кузя даже сказал ему "спасибо". В следующий раз Еврей отличился, когда мы поехали на гарнизонную базу разгружать вагоны с луком. Путем обмена почти полвагона лука на сливочное масло и продажи этого самого масла Еврей наварил столько, что рота неделю курила исключительно "Мальборо". Подобные махинации Еврей проводил постоянно - были у него предпринимательские наклонности, были. Но венцом карьеры Еврея была продажа бэтээра одному наивному аварцу.
Аварец пришел к нам на КПП с шикарным предложением - продать ему БТР за пять тысяч долларов. На его беду, дежурным по КПП был Миня. Естественно, предложение было тут же принято. Аварцу пришлось еще и водку выставлять для закрепления договора. Вперед Миня взял тысячу, как он сказал аварцу для неофициального материального стимулирования должностных лиц полкового парка автобронетехники. Завороженный обилием умных слов, аварец, не сопротивляясь, отдал деньги, после чего Еврей пообещал подогнать бэтр ночью, когда все, мол, будут спать. Аварец пришел, как условились, в два часа ночи к воротам и прождал до семи. В семь часов ворота распахнулись и Еврей на бэтре гордо выехал из расположения части. За ним выехала колонна той самой автобронетехники и, во главе с Еврейским бэтээром, попылила на замену тактической группировки махачкалинской бригады. Аварец этого, конечно, не знал, поэтому, потеряв всяческое терпение, примерно к обеду начал беспокоить наряд по КПП с требованием подать ему честно купленный БТР к порогу. Ему наваляли чебуреков и выкинули на улицу. Неугомонный аварец дождался появления начальника штаба полка полковника Богомилова, которому и пожаловался на ненадлежащее выполнение деловых обязательств личным составом полка. Энша внимательно выслушал истца, после чего, по его же, энша, указанию, аварцу опять наваляли чебуреков и выкинули на улицу. Больше аварец не появлялся.
Ротный волком глянул на наш натюрморт и прорычал дневальному поднимать роту. Тот, видимо, с перепугу, заорал "Рота, сбор!" таким истошным голосом, что молодой Черпаченко навернулся с верхнего яруса. Это такой прикол у нашего ротного - как с женой поцапается, так с расстройства бегает до изнеможения. А так как одному бегать его, видимо, напрягает, то он берет с собой роту. Чтоб служба медом не казалась. Вот и сегодня - наверняка поругался с женой, поэтому нам предстоит увлекательная прогулка. Пешая. Или, точнее, бежая.
Вообще-то, нам не привыкать. "Разведчик должен стрелять как ковбой и бегать как его лошадь" - любимая поговорка начальника разведки полка майора Соловьева. Ротный эту поговорку принимает близко к сердцу, поэтому раза два-три в неделю мы бегаем на стрельбище, стреляем по мишеням и бежим обратно. До стрельбища восемнадцать километров. Когда я, буквально позавчера приехавший в полк и определенный в разведроту, первый раз побежал по этому маршруту, через пять километров я был твердо уверен - вот она, моя смерть пришла. Но ничего, выжил. А потом даже привык. Не то, чтобы нравиться стало, но и не напрягало особенно. Даже курить не бросил. Впрочем, у нас никто из тех, кто курил, не бросил. Зато многие некурящие закурили.
На этот раз ночная пробежка оказалась недолгой - ротный, уж сильно расстроенный размолвкой с женой, с такой энергией скакал впереди, что вывихнул ногу, попав ею в сусличью нору. После этого пробежка туда переросла в пробежку обратно с "раненым" ротным на руках. Отнесли его в санчасть, где он скомандовал "Рота, отбой". Ну, отбой так отбой. "Дембель стал на день короче, спи, старик, спокойной ночи". Спокойной ночи у нас все-таки не получилось, потому что оставалось еще много водки.
