Инстинкты Вира кричали, что сейчас надо убираться отсюда ко всем чертям.
Вернуться туда, где приземлился корабль техномагов, и улетать как можно дальше. Но Вир понимал, что в его жизни наступил такой этап, когда от инстинктов уже нет никакой пользы. Он заглушил голос инстинкта самосохранения, взывавший действовать с осторожностью. Сейчас это было очень нужно не только Приме Центавра, но и самому Виру. Ничто уже не могло заставить его поддаться инстинктам и вернуться на Вавилон 5, спрятаться в своей каюте, накрыть голову подушкой и закрыть глаза на ту тьму, что опустилась на родной мир, угрожая его народу. Вот почему, вдруг понял он, так трудно жить, зная о том, что прячется во тьме. От этого невозможно скрыться. Ты бледнеешь от ужаса, вглядываясь во тьму, и подпрыгиваешь, если показалось, будто там кто-то зашевелится. А свет не только ослепляет, но также постоянно напоминает о том, что надо делать все, что в твоих силах, чтобы уничтожить тьму. Свет не признает оправданий.
— Что… происходит? — охнул Ренегар. Кабинет продолжал дрожать, толчки становились все сильнее и продолжительнее.
Вир вдруг почувствовал странный запах. Пахло высвобожденной энергией, может быть, озоном, как будто неподалеку ударила огромная молния. Он прижался к стене, пытаясь удержаться на ногах. И несказанно удивился, услышав, насколько спокойно прозвучал его голос:
— Что происходит? — заорал он, пытаясь перекричать гул и продолжая балансировать на подгибающихся ногах. — Сейчас расскажу. То самое, о чем я вас предупреждал. Надо убираться отсюда подобру-поздорову. Сваливать с этой планеты. Вы вернетесь на Приму Центавра, — его голос стал еще громче и пронзительнее, — и сообщите министру Дурле, что все здесь закончилось полным крахом. И запомните, Вир Котто — единственный, кто вас предупреждал.
Запомните, кто ваши друзья, Ренегар. Однажды это может спасти вашу жизнь. А теперь бежим отсюда! Быстрее!
Ренегар настолько энергично кивнул, что Виру на мгновение почудилась голова Мордена на пике. Не говоря больше ни слова, Ренегар, спотыкаясь, поспешил к выходу из кабинета. Вир последовал за ним, но вскоре их пути разошлись — Ренегар направился к космопорту, а он поспешил в противоположную сторону.
Он должен увидеть это собственными глазами. Посмотреть в лицо таинственному противнику. И, хотя все его чувства приказывали бежать в другую сторону, Вир заставил себя двигаться навстречу опасности. Догадаться, куда идти, было нетрудно. Зарево виднелось совсем рядом, он видел вспышки хаотично высвобождаемой энергии, сверкающие, подобно сполохам полярного сияния.
И там было что-то.
Вир не мог понять, что именно. Оно находилось в самом центре раскопа. Вир смог разглядеть его верхний край — нечто изогнутое, и…
…оно поднималось.
Вир застыл на месте, но вовсе не от вида конструкции, взмывавшей в небо.
Он увидел на земле центаврианина. Точнее, верхнюю часть центаврианина. Его нижняя часть была так жутко обуглена, что с трудом можно было разобрать, что это вообще такое. Несомненно, он — не жилец. Но пока и не мертвец.
Единственный уцелевший глаз уставился на Вира с безмолвной мольбой.
Вир понял, что это первое испытание его храбрости и решительности. Рядом лежал большой обломок скалы, последняя надежда для этого несчастного. Если Вир испытывал к нему хоть немного сочувствия, то ему следовало схватить камень и обрушить на голову страдальцу.
Вир поднял небольшой булыжник, крепко сжал его в руках и подошел прямо к распростертому телу умирающего. Поднял руки над головой, глядя на выражающее ужас лицо искалеченного центаврианина.
— Прости, — прошептал Вир, когда камень выскользнул из его дрогнувших пальцев и упал на землю рядом с головой центаврианина, который и не подозревал о том, что хотел сделать Вир. Он вообще уже ничего не понимал.
Вир, спотыкаясь, двинулся назад, а земля продолжала дрожать. Перешагнул через обломок скалы, который секундой раньше закрывал ему видимость…. и его взору предстала куча разнообразных кусков тела других центавриан. Но больше всего было просто обгоревших до неузнаваемости тел. Вир заткнул уши, пытаясь не слушать предсмертных криков, и продолжал идти, стараясь убедить себя в том, что опасность миновала. Что бы ни случилось с этими беднягами, это произошло во время всплеска энергии.
