— Я могу управлять им, — сказал Джон Стар. — Тогда нам нужен инженер, чтобы отремонтировать геодины. Мы должны каким-то образом починить их, чтобы управлять ими.
Жиль Хабибула крякнул, что-то пробормотал, однако вслух ничего не сказал.
— Все в порядке, Жиль. Я забыл, что ты — квалифицированный техник.
Тот глотнул, встряхнул бутыль. К нему снова вернулся голос:
— О, сладкая жизнь! Да, я могу управлять вашими драгоценными геодинами. Жиль Хабибула умеет драться, когда борьба необходима, пусть он и стар, ленив и слаб. И, по мне, нет человека смелее старого доброго Жиля. Вы все знаете это. Но если бы у меня был выбор, то тут я всегда готов предпочесть эти несчастные генераторы. Это безопаснее. А осторожность — не что иное, как достоинство мудрых.
— Ты можешь заменить сгоревший блок?
— О да, я могу заменить его, — пообещал новый инженер. — Однако его будет трудно синхронизировать с остальными. Эти блоки подгоняются во время монтажа: когда один выходит из равновесия, то всей системой, смертельно трудно бывает управлять. Но я сделаю все, от меня зависящее.
— И, Хал, — подхватил Джей Калам, — ты был протонным стрелком. Ты можешь управлять большой протонной иглой в том случае, если на нас наткнется Легион. Хотя лучше нам не ввязываться в драку, поскольку нас всего четверо на поврежденном корабле.
— Да, это я могу, — медленно кивнул огромный Хал Самду. Его красное лицо было серьезным. — Я могу.
— Остаешься ты, Джей, — сказал Джон Стар. — Нам нужно, чтобы ты сделал как раз то, что делаешь сейчас. Планировал, организовывал. Ты будешь нашим командиром.
— Нет. — Он пустился было в серьезные объяснения, однако Хал Самду и Жиль Хабибула присоединили свои голоса. И Джей Калам стал командиром «Пурпурной Мечты».
Новый начальник отдал первые приказания — немедленно, в той же спокойной и серьезной манере, что и всегда:
— Тогда, Жиль, пожалуйста, приведи геодины в действие как можно быстрее. Единственный наш шанс — убраться отсюда подальше, прежде чем один из их кораблей поймает нас в поисковый луч и вызовет флот себе на подмогу.
— Очень хорошо, сэр. — Жиль Хабибула откинул голову, держа бутыль, пока последняя капля не выкатилась из нее, затем озабоченно отдал честь и вышел из рубки.
— Джон, ты будешь прокладывать наш курс. Прежде всего, нам надо перегнать окружившие нас корабли. Мы будем держаться над поясом астероидов, подальше от Юпитера и Урана с их легионерскими базами. Мы не можем рисковать встречей с флотом. И как только мы сможем вырваться за пределы поисковых лучей, направимся к Плутону.
— Очень хорошо.
— Хал, будь любезен, проверь большую протонную пушку. Она должна быть наготове. Хотя мы не можем рисковать, вступая в драку.
— Да, Джей.
— А я буду нести вахту.
— А сколько их сейчас? — спросил Джей Калам несколько часами позже. Они по-прежнему беспомощно дрейфовали в вакууме. Глядя на предательские, красные искорки на экране курсопрокладчика, Джон Стар медленно ответил:
— Семь. И мне кажется, Джей, что они нашли нас.
— Неужели?
Он мгновенно проверил все приборы и, наконец, согласился, в голосе его было опасение:
— Да. Они нас обнаружили. Они движутся все семеро.
Джей Калам произнес в переговорное устройство:
— Хал, приготовься действовать. Да, семь крейсеров Легиона, все направляются к нам. Он сообщил их местонахождение.
— Жиль, как геодины? Еще не готовы? И ты не можешь положиться на поставленный блок? Они нас видят. И мы должны двигаться. Или сейчас, или никогда.
Через несколько минут в зоне поражения, или почти в зоне поражения, протонного выстрела показался ближайший крейсер. Джей Калам произнес в переговорное устройство приказ, и язык облепляющего фиолетового пламени метнулся из огромной иглы, находящейся во вращающейся башенке над ними.
— Он пятится, — прошептал Джон Стар. Глаза его бегали, глядя в телеперископ. — Он ждет остальных. Но вскоре они все будут достаточно близко для боя.
— О, Джей, мы можем попытаться, — прошептал в динамике тонкий и дрожащий голос Жиля Хабибулы. — Хотя этот сломанный блок может выкинуть любое коленце.
Джей Калам резко кивнул, и Джон Стар повернулся к клавиатуре. Сильное музыкальное гудение геодинов заполнило звучной песней весь корабль. Он медленно перевел их на максимальную тягу. Звук стал тоньше, отчетливее, пока не превратился в вибрирующее завывание, потрясшее каждого члена экипажа.
