— У него есть своя банда?
— Есть. Правда, я знать не знаю, сколько в ней разбойников.
— Они из Сант-Эголиуса?
— Если бы! — вздохнула черная полярная сова.
Услышав эти слова, друзья похолодели от страха. Это было почти то же самое, что сказала им перед смертью полосатая неясыть, когда Гильфи спросила, были ли ее убийцы бандой из Сант-Эголиуса. Все четверо просто не могли представить себе ничего ужаснее Академии для осиротевших совят. Теперь сомнений не оставалось — в мире было кое-что похуже. Металлический Клюв со своей бандой.
— Вы слышали об убийстве полосатой неясыти в Клювах? — спросил Сумрак.
— Слышала кое-что. Но не в моих обычаях совать клюв в чужие дела.
Что ж, Бубо не зря говорил, что одинокие кузнецы предпочитают держаться особняком!
— А где ваша кузня? — поинтересовалась Гильфи.
— Да уж не здесь!
«Ну и птица!» — вздохнул про себя Сорен. Похоже, она не очень-то разговорчива! Копуша упоминал, что она лихо умеет ругаться, да еще такими словами, которых и от Бубо-то не услышишь. Нечасто встретишь сову, которая может перебранить самого Бубо! Полярная сова не успела много сказать, и все-таки ее голос казался Сорену странно знакомым. Интересно, почему?
— Вы не сочтете за грубость, если я спрошу, где именно расположена ваша кузница? — продолжала Гильфи.
«Вот умница!» — восхитился Сорен. Все-таки в маленьком росте есть свои преимущества, по крайней мере, никто не ожидает от тебя такого напора.
— Там, — сова повернула голову и кивнула куда-то себе за плечо.
— А можно нам на нее взглянуть? — не отставала Гильфи. Черная полярная сова внимательно посмотрела на нее, потом опустила глаза и мигнула.
— Зачем это?
— Нам интересно. Мы никогда не были в кузне кузнеца-одиночки. Сова помолчала, как будто обдумывала, достаточно ли веская это причина.
— У меня там не так миленько, как у Бубо, — наконец, заявила она.
— Подумаешь! — гаркнул Сумрак. — Взгляните, мы и сами не очень-то миленькие!
Белые надбровные перья на лицевом диске Сумрака, изогнутой кромкой окружавшие его глаза и клюв, придавали серому совенку пугающе грозный вид. Что и говорить, его никак нельзя было назвать миленьким!
Черная полярная сова повернулась к Гильфи и хмыкнула:
— Маловата ты еще, чтобы шляться с этими хулиганами!
— Мы не хулиганы, мадам, — возразила Гильфи.
— С какой стати ты меня так называешь?! — грозно сверкнула глазами полярная сова, но маленькая Гильфи твердо выдержала ее пылающий взгляд.
«Ух-ху!» — ухнул про себя Сорен. Этой сове не нравится, когда ее называют мадам! Как там говорил Бубо? Им по душе дикая жизнь… Должно быть, у одиночек просто желудки переворачиваются, когда их называют сэрами или мадам.
— Мы не хулиганы. Мы — стая. Вот это Сорен, он мне как брат. Мы с ним вместе улетели из каньона Сант-Эголиус. Потом повстречали Сумрака с Копушей. Со временем мы все четверо пройдем Церемонию Стражей и станем настоящими рыцарями Га'Хуула. — Гильфи обернулась и обвела крылом троих друзей. — Я назвала вас «мадам», потому что несмотря на угольную пыль вижу перед собой прекрасную полярную сову, такую же пригожую, как мадам Плонк — первую красавицу нашего Великого Древа.
Сова сдавленно ахнула, и из глаз ее заструились слезы.
«Точно!» — теперь Сорен понял, кого она ему напоминала! В голосе одинокой совы звучали те же мелодичные переливы, которые каждое утро звенели в колыбельной песне мадам Плонк.
— Как ты догадалась, что я сестра Брунвеллы?
— Вы говорите о мадам Плонк? Это ее настоящее имя? — выпалил Сорен.
— Так точно. Идите за мной, молодежь. Я расскажу вам свою историю. Кстати, у меня есть свежие полевки. Только не обессудьте — я их никогда не жарю, не то, что у вас на острове!
— Не волнуйтесь! — успокоил ее Сорен. — Я летаю… летал с клювом всепогодников вместе с Эзилрибом, и у нас принято есть мясо сырым.
— Слыхала я о вашем Эзилрибе! От него по-прежнему нет никаких новостей?
— Нет, — грустно ответил Сорен, когда они поднялись в воздух.
— Бедный мой дружище… Все возвращается на круги своя… Что она имела в виду? Возможно, скоро они об этом узнают.
— Что это? — спросил Копуша, когда они опустились на развалины. Вокруг высились две с половиной стены из аккуратно уложенных друг на друга древних камней. Стены густо заросли плющом, а в центре огороженного ими пространства чернела яма для кузнечного горна. На одной из стен висел новенький шлем и набор боевых когтей. Сорен сразу увидел, что доспехи выполнены очень искусно и ничуть не уступают оружию работы Бубо.
