От перемен, потрясших науку о Древнем Востоке во второй половине XIX в., был всего лишь шаг до знаменитых раскопок Кольдевея, нанесших на историческую карту реальный Вавилон давно прошедших тысячелетий и открывших нам ворота Иштар, Дорогу Процессий, Эсагилу и многое-многое другое. В результате мы воспринимаем историю древней Месопотамии согласно древнееврейскому преданию: ее осью, опорным пунктом является Вавилон, какие бы коррективы не вносили в это археологические данные. Поэтому Навуходоносор обессмертил себя, взяв Иерусалим[714]. И наоборот, ненавидевшие Город иудейские изгнанники приложили все силы, чтобы его имя никогда не исчезло из истории. Библия сделала Вавилон центром погибшего мира, первым великим городом нашей цивилизации, и человечество с этим согласилось. Пусть современная легенда о Вавилоне намного уступает по масштабности легенде о Египте, но она все-таки есть. Ее формирование отнюдь не завершено, так что этот «роман принесет еще сюрпризы».
В качестве иллюстрации последнего тезиса — небольшая история, имевшая место в XX в. Выше говорилось о том, что особого внимания кинематограф к Вавилону не выказывал: Город не настолько захватывает общественное мифологическое сознание, как Рим или тот же Египет. Традиционные вавилонские образы достаточно сложны и не до конца прояснены, чтобы одновременно удовлетворить современным культурным нормам и послужить основой для балаганного действа, которым, по сути, является весь коммерческий кинематограф. Исключением из данного правила является работа великого американского режиссера Дэвида Гриффитса «Нетерпимость», созданная в 1915 г. Фильм состоит из четырех попеременно смонтированных новелл (вот когда был изобретен этот авангардистский трюк!), действие которых происходит в Вавилоне незадолго до персидского завоевания, Иерусалиме времени Христа, Париже Варфоломеевской ночи и современном автору Нью-Йорке. Такой выбор городов кажется неслучайным.
Не рассматривая фильм подробно, скажем о следующем: главными и наиболее художественно проработанными новеллами являются вавилонская и нью-йоркская. «Вавилонский» сюжет, согласно авторскому заявлению в титрах, «основан на новейших данных о падении города» и выглядит следующим образом. В городе правит мудрый, снисходительный и веротерпимый царь Валтасар (sic!). Его владычеством недовольны жрецы храма Мардука, потерявшие свои разнообразные привилегии и не имеющие возможности управлять жизнью вавилонян. Желая вернуть себе и своему культу господствующее положение, эти злобные предатели сговариваются с персидским царем, что влечет за собой падение Вавилона и гибель Валтасара.
Несмотря на свой талант и известность, а также на то исключительное место, которое «Нетерпимость» занимает в истории мировой кинематографии, Гриффитсу, конечно, не удалось заменить в общественном сознании образ порочного, наказанного, закономерно погибшего Вавилона на образ Вавилона веротерпимого, Вавилона преданного, Вавилона — потери для человечества. Реакция на данный фильм (а точнее на ту его часть, что нас интересует) развивалась совсем в другом направлении. Гриффите, не стесняясь в средствах, выстроил полноразмерные макеты ряда вавилонских построек и очень подробно показал роскошь великого города, павшего от руки идеологически низкой «пятой колонны». Но в итоге единственное, что отрезонировало в массовом сознании, была эта самая роскошь — только она соответствовала старому вавилонскому мифу. И вскоре наименование «Вавилон» получили не только подобные ему по многим внешним параметрам Париж и Нью-Йорк (этот процесс, как мы говорили, начался уже в XIX в.), но и столица американской кинематографии — Голливуд.
К тому же с этим городом (точнее, с частью «большого» Лос-Анджелеса) в 20-х годах XX в. связывалось неимоверное и скороспелое богатство, а также не вполне приемлемые для умиравшего викторианского общества нормы сексуального поведения. Дополним, что наводнившие Голливуд после Первой мировой войны и российской революции беженцы быстро превратили сонный пригород в настоящее столпотворение. Так широкоэкранный мир вавилонизировался
