17165 Они вдыхали, как могли,
В себя все запахи земли.
От дуновенья ветерка
Вздымались волосы слегка.
Волшебная отрада глазу
17170 Цветы - напоминали вазу,
В которую до глубины
Стволы трех лип погружены.
Тристан с Изольдой вспоминали
Порой в задумчивой печали
17175 Преданья старины глубокой,
В которых о тоске жестокой,
Любовью вызванной несчастной,
Лился рассказ живой и страстный:
О муках горестных Филлиды {11}
17180 И о страданиях Библиды {12},
Влюбившейся в родного брата
И в том лишь бывшей виноватой,
О карфагенянке Дидоне {13},
Сидевшей на сидонском {14} троне,
17185 Себя убившей, не жалея,
В тоске по милому Энею.
Так за рассказами они
Нередко коротали дни.
Когда же им надоедали
17190 Любовных повестей печали,
Они скрывались снова в келье
И предавались там веселью,
Забыв о горестях своих
И о преданиях чужих.
17195 Там звуки арфы, звуки пенья
Рождали сладкое волненье
В груди Изольды и Тристана,
Их душ залечивая раны.
Когда он пел, - она играла,
17200 Потом она его сменяла,
И запевала вдохновенно.
Вот так они попеременно
Игре и пенью предавались
И музыкою наслаждались.
17205 И если пел один - другой
По арфе ударял рукой.
И пенье, полное тоски,
И звуки струн из-под руки
Сходились в воздухе и там
17210 Взлетали вместе к небесам.
Торжественные их мотивы
Так были сладостно-красивы,
Что прочно вписан их талант
В "La fossiur' a la gent amant",
17215 Как ни была пещера эта
Описана или воспета,
Все стало правдой лишь тогда,
Когда забросило сюда
Тристана и его подругу.
17220 Без этих двух бывало туго
Хозяйке этого гнездовья,
Которая звалась любовью.
Ведь никогда никто доселе
Не приближался близко к цели
17225 Средь игр любовных и утех,
Но наша пара - ближе всех.
Любви так чисто, как они,
Не предавались искони.
Они не ведали иного
17230 Резона, кроме сердца зова.
А развлечений здесь немало
Природа им предоставляла.
Им очень нравилось вдвоем
Окрестность объезжать верхом.
17235 И взяв с собою арбалеты
Нередко с самого рассвета
Они охотились в горах,
На птичек нагоняя страх.
Но самым лучшим развлеченьем
17240 Была охота за оленем.
У них был верный пес Хиндан {15}.
Недолго бился с ним Тристан,
Чтоб отучить его от лая,
Умней собаки я не знаю.
17245 Прошло немного дней, и вот
Как бы воды набравши в рот,
Наш пес охотится за дичью,
Подкрадывается к добыче.
Сквозь лес густой и сквозь туман
17250 Беззвучно мчится наш Хиндан.
Однако же, на самом деле,
Гнать зверя не было их целью,
И от охотников в отличье
Им не нужна была добыча,
17255 Но за охотою они
В веселье коротали дни.
Мчась по лесу с любимым псом
И позабывши обо всем,
И предаваясь с упоеньем
17260 Опасностям и развлеченьям,
В охоте видели они,
Хоть, впрочем, не они одни,
Источник радости, веселья.
Так в счастии их дни летели.
[Бегство Тристана]
И снова счастлив наш король {16},
И в радость превратилась боль.
Король справляет торжество:
17725 Изольда снова у него!
И, став опять его женой,
Но только телом, не душой,
Не ведает она влеченья,
Ни нежности, ни уваженья
17730 К тому, кого любить должна
Господней волею жена.
Но там, где он царил - повсюду
Ей поклонялись, словно чуду.
Он этот общий идеал
17735 Cо всеми вместе разделял.
Ее любил он беззаветно,
Как будто страсть была ответной.
Так слепнет даже самый зоркий
Согласно старой поговорке:
17740 "Куда ни глянь, ни посмотри
Снаружи или изнутри
Слепая страсть до полной тьмы
Сердца доводит и умы".
И с очевидностью борясь,
17745 Король как бы лишился глаз.
Он видел все, а между тем
Не видел ничего совсем.
Он знал, что сердцем и умом
Она не с ним - не с королем,
17750 Что неизменно, постоянно
Душой принадлежит Тристану.
И все же, ослепленный страстью,
Не верил он в свое несчастье.
Кто дал нам повод к укоризне?
17755 Кто виноват в бесчестной жизни,
Что породила столько бед?
Изольда разве? Вовсе нет!
Неправы те, кто в озлобленье
Изольду обвинят в измене.
17760 Ни королева, ни Тристан
Не отвечали за обман.
Король все чувствовал, все знал,
Любви он от нее не ждал,
А сам был к ней приворожен...
17765 Вы скажете: "Но как же он
Мог так любить ее тогда?"
