А король над стома витезми к ним прыближается из сулицами на Трыщана. И Галиот закликал на него што могучы: "Стой, вернися от Трыщана, если ти жывот треба". Король, тое чувшы, стал и вернул войско и поехал сам до Галиота и пытал его, рекучы: "Пане, як ся еси мел?" Рек Галиот: "Добре з ласки божое, але не велми". Рек корол: "Я вам перво о том поведил". И Галиот рек: "Коли есми из жывотом с тое битвы, але велми ми ся хотело з ним бити и весел есми о том, што ся з ним познал; если бы ся могло стати, хотел бых мети их з Анъцолотом поспол, бо тые витези як храбрые, так дворные и всякое доброти полны". Рек король: "А што тепер мыслиш?" Галиот рек: "Поедьмо вси до дому Трыщанова с ним и там опочыну, покуль буду здоров". И всел Галиот и Трыщан и Ижота и вся их дружына велми прудко, и коли прыехали на гору и в замок, который ся зовет Ораш, огледали ран Галиоту и Трыщану, и были в Галиота великие раны и кровю был надышол. Лекары прыложыли зелье к ранам и дивилися, як ест жив, и не мог рушыти телом цалый месец. А Трыщан лежал пятнадцат дний, а товарышы его были пры нем, а которые были у темницы, тые ся вси собрали к Трыщану. А тые люди прышли из Артиушом королем {57}, который над сту витезми, и вшли у Плачевный город; и выступили вязни, а град зажгли, бо гражане билися з ними о тот закон Иосифов, который деръжали много лет. А Галиот прыказал, абы нихто Трыщановых не гневал а ни его гостя, а не дал от себе Трыщану отходити, поки оба выздоровели. Рек Галиот Трыщану: "Я был прышол у тот остров на твою смерть, помстити смерть отца || моего и матки л. 43 моее, але ведаю, иж ты вбил их по неволи для твоего рыцэрства; отпускаю тобе тое. А поведал ми еси, иж несеш тую панну за своего дядка, як еси ему обецал; я тя пускаю з нею, але велми ми жаль того, што не можеш ехати зо мною, иж семи не видел жадное мильшое речы, коли бых вас видел с паном Анцолотом умеете. Ты можеш взяти отпущение у своего дядка и прыедь ко мне у королевство сирелоиское або гдеколвек буду, успомени тую дворность, што еси мел от мене и отпущеня гневу моего, прыед ко мне што наборздей можеш, а я ти обецуюся як витезь, бо есми не король, тыэ панства и земли мое, што есми забрал, Анцолоту и тобе, абых мел з вами двема товарышство, а вы со мною; я бых большого богатества не хотел". Рек Трыщан: "Пане, велика милост, ты-сь так много для мене учынил, я тобе того не могу заслужыти, але коли бог даст жывот, я тебе хочу ускоре видети гдеколве будеш. То ти говору з своею дружыною". И было ему море тихо, и Галиот его провадил до мора и просил его, абы инак не вчынил, и так бы учынил, яко ся прыобецал.
Але потом, мало помешкавшы, прышла ему вест, што Галиот преставился, и о том Трыщан был велми жалостен.
И коли ся розлучыл Галиот с Трыщаном, писал Галиот лист своею рукою и послал до королевое Веливеры, поведаючы ей тое попсованье {уничтожение} злых законов по смерти отца и матки своее, и як нет болшых на свете от двух витезей; и межы их не знам, который большый, если Анцолот з Локве, чы-ли Трыщан з Елионоса, сестренец короля Марка.
Коли Веливера тот лист прочла, было ей велми вдячно и рекла: "Мило бы ми видет панну Ижоту и пана Трыщана у дворе". Не чут было о Анцолоте правдивое вести, иж в тот час был он з ума ступил58, а так был два года, а то было тогды, коли Милиенец короля Бана и Бендемагул прыехали у двор короля Артиуша и добыл королевую Веливеру в опецэ Кенишовой столника и повел ее у Лондреш.
И коли прыехал пан Трыщан у Корноваль со Ижотою ик королю Марку из своею дружыною, и тут было великое веселье, як молодыи, так и старый вси ся веселили, играли. И в том веселью коли вже была ноч, а был час Ижоте с королем Марком пойти до ложы, а Ижота была у великой печали, иж не могла забыти того, кого миловала. Рекла сама к собе: "Еще бых волела ув-острове л. 43 об. Орашову быти, где семи мела Трыщана по своей воли". И в той мысли легла на постели; для утраченья паненства своего упросила Брагиню, абы вместо ей с королем на ложы была тую первую ноч. И король Марко мешкавшы прышол до нее у ложницу, а в ложницы ни кого не было, одно Трыщан и Говорнар а Брагиня. Скоро ся король розобрал, Трыщан погасил свечы, и рек король: "Чому-сь то вчынил?" Рек Трыщан: "Обычай ест тот ув-Орлендэи, коли хочет великий пан на першую ноч лечы с панною, свечы угашают, абы ся панна не стыдила. И мене мати ее заклела, и я ся ей так обецал". Рек король: "Добра еси учынил". И затым вышли вон из ложницы Трыщан, Ижота и Говорнар. А Брагиня легла на постели вместо Ижоты, а Ижота была на тот час устала напротив короля, коли король увошол у ложницу, и стояла Ижота у закрете {за выступом, поворотом;}, поки к ней вышла с коморы Брагиня.
