На обратном пути я снова сдал кровь, теперь у меня есть немного наличных, но, скажу вам, мне от этого дела приходится очень туго. Завтра, может, попробую подъехать к паре знакомых ребят и одолжить у них денег. Потом, наверное, снова начну звонить.
Семейство Харкеров в нокдауне, сатана выходит вперед. Где же эта сука Ван Хельсинг, когда он тебе нужен?
19 октября, Нью-Йорк
За последние пару дней погода изменилась. Центральный Парк и в лучшие времена не может похвастаться особо свежим видом. Даже весной зелень выглядит пыльной, а сейчас она просто бурая. Об осени в этом городе невозможно написать ничего лирического. В Новой Англии еще может быть, но не здесь. Не могу поверить, что я все еще сплю под открытым небом. Становится слишком холодно, чтобы проводить всю ночь на улице. Пока было жарко, я делал одну умную вещь – берег лицо от солнца. Стоит в Нью-Йорке приобрести загар, и ты автоматически выглядишь, как бомж, если нет приличной одежды.
Ни у кого из моих знакомых нету лишних денег, но я не собираюсь клянчить. Я Си-Си так и сказал: либо отрабатываю, либо никак. Меня всегда учили, что бесплатно никто катать не будет. Он засмеялся и сказал, что думает точно так же. Си-Си работал в кафе на Бликер, но его уволили, и он снова начал трахаться за деньги. Для того чтобы заниматься этим делом в наши дни, я думаю, нужно быть в полнейшей заднице, а я еще не там. Пока.
Проблема в том, что я не могу получать социальное пособие, потому что недостаточно давно сижу без работы, и теоретически моя мамаша еще может помочь. Она сейчас наверняка в каком-нибудь мотеле, в поясе с подвязками, на коленях отрабатывает свой проигрыш в «блэкджек» в казино «Трамп», но пойди попробуй найти того, кто этому посочувствует. Я тут подредактировал немного свой сценарий, внес кое-какие изменения, которые должны им понравиться. Плохо то, что у меня нет доступа к пишущей машинке. Все написано от руки, а в телекомпаниях такое не принимают.
Я довел сдачу крови до уровня высокого искусства: моя карточка участвует теперь в системе очередности. Дело в том, что нельзя снова сдавать кровь, пока она полностью не восстановится, для этого на карточке ставят штамп с датой; но некоторые из нас ходят в разные клиники по карточкам друг друга. Это экономит пару дней и совсем не вредит, если нормально ешь.
Думаю, сейчас моя жизнь достигла самой низшей точки. Теперь может быть только лучше. Позвонил даже как-то своей мамаше, но никого не было дома. Я уже все ноги стер до задницы, ходя по списку из одной уродской компании в другую, чтобы встретиться с кем-нибудь, с кем угодно, кто мог бы помочь. Баста; я побывал везде, кроме порностудий, и из всей этой мутотени вынес единственную стоящую зацепку: я прочел, что какая-то богатая галерея в Нохо только что профинансировала создание новой телекомпании, которая будет заниматься независимыми проектами для кабельных сетей. Я занес им сценарий, через неделю позвонил, и они назначили мне на завтра. Схожу, но особых чудес не жду. Начинает темнеть, и парк все больше напоминает мне Трансильванию.
23 октября, Нью-Йорк
У Макса Баркли столько же букв в имени и фамилии, сколько и у Ван Хельсинга,[1] и почти столько же возможностей. Такое ощущение, как будто он только что запрыгнул на трапезный стол и сорвал портьеры, низвергнув чистый утренний свет на распростертую фигуру Князя. В каком-то смысле именно это он и сделал. Просто спас мне жизнь, иначе не скажешь. Отмотаем три дня назад.
«Уорлдвью Ти-Ви» оказалась довольно модным местечком, расположенным в таком районе, где членов правления, одетых как боги, и бомжей, валяющихся в дверях и писающих себе в штаны, разделяет только сантиметров тридцать бетона и окно. Служащий в приемной попался нормальный: оглядел меня с ног до головы, но охрану вызывать не стал, и очень кстати, потому что видок у меня был, как будто на меня только что напали в парке. Потом подходит этот мощный парень, наверное бывший футболист, начинает трясти мне руку как сумасшедший и говорить, как ему понравился сценарий.
И как он хочет его поставить.
