А вот Дима был явно на своем месте и в своей среде. В третьем модуле [4] у нас появился предмет «Режиссура». Ее преподавал один довольно известный театральный режиссер, и Дима был с ним на «ты». Все знали, что он лучший друг их семьи и Диму в раннем детстве чуть ли не на коленях качал. К тому же и учился Дима отлично, явно получая удовольствие от процесса и абсолютно не мучаясь над творческими заданиями, как это бывало с Ирой.
Я вновь посмотрела на Диму. Он сидел на краешке стола в небрежной позе, картинно откинув на плечи длинные вьющиеся волосы, и по-прежнему о чем-то оживленно разговаривал с девушкой. Она с ним активно кокетничала и поглядывала в нашу сторону. Ира уже злилась и периодически шипела мне на ухо весьма нелестные замечания о Диминой собеседнице. Он в этот момент поймал мой взгляд и вдруг широко улыбнулся. Я растерялась, а Ира посмотрела на меня с недоумением. Следующую пару она только и делала, что восторгалась вниманием Димы.
— Мы первые, кого он пригласил составить ему компанию, — шептала она. — А может, он всегда там обедает?
— И тебе никто не мешает, — с улыбкой ответила я. — От института рукой подать, а деньги на обеды у родителей возьмешь.
Я хотела подшутить над ней, но Ира восприняла мои слова всерьез. Она округлила глаза, придвинулась ко мне и зашептала еще возбужденнее:
— А ведь точно! Мне никто не мешает обедать в «Тиффани»! Место-то не куплено! А предки меня и так регулярно снабжают кругленькой суммой. Главное, создать у Димочки привычку видеть меня там постоянно, чтобы он сам хотел есть в моей компании.
— Ира! — тихо рассмеялась я. — Да ведь не факт, что он постоянно там питается!
Это, видимо, не приходило ей в голову. И она замолчала, нахмурив брови. Остаток лекции прошел более-менее спокойно.
После окончания занятий я решила сразу отправиться домой. Было уже почти пять вечера. Я знала, что мама и сегодня дежурит ночью, поэтому предвкушала, как Грег вновь появится у меня и, возможно, снова останется до утра. Мы, правда, ни о чем таком вчера не договаривались, но я уже привыкла, что он возникает из пустоты тогда, когда считает нужным, и так же внезапно исчезает. Мой любимый был «иной формой жизни», как он сам мне не раз говорил, поэтому я уже не удивлялась. В конце концов, ко всему привыкаешь. Грег, как и его близкие, конечно, создавал видимость обычной жизни. Он ездил на машинах, хотя я знала, что ему не составляет труда перемещаться в пространстве методом, похожим на телепортацию; пользовался Интернетом и мобильным телефоном, хотя мог читать мысли людей; имел квартиру, хотя, в принципе, подобное жилище ему не требовалось. Он был вынужден пользоваться видимыми благами цивилизации, чтобы не вызывать подозрения у окружающих. К тому же ни Грег, ни его близкие не могут долго жить на одном месте, ведь вампиры не старятся и находятся всегда в том возрасте, в котором произошло превращение. Поэтому через несколько лет они покидают насиженное место и перебираются куда-нибудь, где их никто не знает. Грегу вечно было восемнадцать, Ренате — двадцать. Я знала, что у них есть еще двое родичей — Порфирий и Атанас. Но с ними я пока была не знакома лично и даже не знала, как они выглядят и сколько им лет. Грег рассказал мне только, что они стали вампирами из-за родового проклятия, которое наложил на все поколения один из предков. Оно заключалось в том, что все самоубийцы этого рода становились вампирами.
Я не застала маму, так как пришла позже, чем рассчитывала. Решила, что неплохо бы придать квартире романтический вид, и заглянула по пути в торговый центр, накупила свечей в виде розовых сердечек, потом зашла в отдел нижнего белья и долго стояла возле необычайно нежного воздушного комплекта из белой короткой сорочки на узких бретельках и такого же короткого пеньюара из кружевной бледно-розовой ткани. Я представляла, как появлюсь перед любимым в таком облачении, что он скажет, как посмотрит. К тому же у меня были подходящие белые чулочки с розовой кружевной резинкой по краю. Они идеально подошли бы к такому наряду. Но меня смущала его цена. Комплект был мне явно не по карману.
