«Восьмидесятка» тонула все быстрее, вода с шумом лилась в десантные люки, захлестывала башенный погон, так что и дальше терять времени определенно не стоило. Алексеев оттолкнулся от брони, намереваясь съехать в волнующееся море, однако что-то резко дернуло его за рукав куртки, обжигая плечо короткой болью. Твою мать, за проволоку зацепился! За ту самую проволоку, которой мехвод, согласно командирскому же приказу, прикрутил к башне спасательный круг!
Потеряв равновесие, старший лейтенант рванулся, но камуфляжная ткань, зараза эдакая, выдержала. Смешно, старая форма, в которой он щеголял в курсантской учебке, скорее всего, уже бы благополучно порвалась, а вот «пиксель» нового образца… хотя, нет, уже ни разу не смешно. Поскольку бронетранспортер внезапно вильнул кормой, сбиваясь с относительно прямолинейного движения, и подставил борт новой волне. Степана окатило с головой, попыталось перевернуть, выворачивая руку. Автомат он поймал за ремень в последний момент, успев подумать, что большего бреда, чем утопить штатное оружие, для командира взвода и придумать сложно. Буквально только что об этом же предупреждал подчиненных – и на тебе. А вот полевую сумку он все-таки упустил. Еще рывок – едва плечо не вывихнул – с тем же, увы, результатом. Хорошую форму нынче для родной армии шьют, блин! Да какого хрена, в конце-то концов?!
Извернувшись всем телом, чтобы голова оставалась над поверхностью, Алексеев торопливо расстегнул застежки тактического жилета, сбрасывая намокшую «сбрую»; шумно отфыркиваясь, занялся курткой. Набитая запасными магазинами разгрузка камнем пошла на дно. Самым сложным оказалось вытащить руку из вывернувшегося наизнанку рукава – сначала одного, затем второго. Хорошо, догадался загодя выдернуть из ножен штык-нож. Прекрасно осознавая, что опасно задравший нос бэтээра вот-вот утащит его на дно, отмахнул лезвием, рискуя рассечь кожу – раз, другой. Готово. Перехватив штык левой рукой, занялся правой. Что-то сильно, до боли, дернуло запястье – похоже, ремешок наручных часов. Все, освободился. И даже нож ухитрился не утопить, на чистом автомате впихнув обратно в ножны. Вовремя – над головой как раз сомкнулась зеленоватая водная поверхность, пронизанная рассеянным облачным светом. Всплываем. Оттолкнувшись подошвами ботинок от брони, старлей рванулся вверх. Мгновение – и голова оказалась над поверхностью воды.
Что за хрень?! Почему ночь?! Какая еще на фиг, ночь?! День же только что был?! В глазах потемнело? Так не с чего вроде бы, он ведь не тонул, сознание не терял и башкой под водой ни обо что не ударялся.
Но самое главное – пронизывающий до костей холод. Ледяная вода перехватила дыхание, стянула грудь стальным обручем, обожгла тело под намокшей одеждой. Потребовалось усилие, чтобы сначала вытолкнуть из легких воздух, а затем сделать новый вдох. Изо рта вырвалось облачко пара, тут же унесенное прочь порывом морозного ветра. Рядом, буквально в каком-то десятке метров, внезапно коротко сверкнуло, по ушам и телу ударил тяжелый удар. Близкий взрыв поднял могучий фонтан воды, окатив, словно из шланга, знакомо пахнуло тухлятиной сгоревшего тротила.
Алексеев ошарашенно потряс головой. В воздухе коротко взвизгивали пули, одни высоко, другие – гораздо ниже. Некоторые попадали в воду, подкидывая высокие и узкие фонтанчики. Да что вообще происходит-то?! Почему ночь, почему взрыв, почему трассеры над головой летают и осветительные ракеты в небе висят?! Морячки с бэдэка что, вообще с ума посходили, по своим боевыми лупить?! Учения ведь, не война! Тут же люди кругом, десантники! К слову, странные какие-то десантники, определенно не его морпехи – в черных бушлатах и старых, словно в кино про Великую Отечественную, касках, мокро отблескивавших в свете коротких вспышек. Блин, да что это за…
Додумать мысль старший лейтенант не успел: новый взрыв оглушил его, отправив в беспамятство. Утонуть, несмотря на накрывший его вал вспененной воды, к счастью, оказалось не суждено: спас оказавшийся рядом пробковый круг, в который Степан намертво вцепился обеими руками перед тем, как потерять сознание. Не тот, который Никифоров притащил со старого сейнера и принайтовал к башне, а другой, поновее, окрашенный киноварью и свинцовыми белилами, с номером судна и леером из пенькового линя…
