Две разведгруппы скрытно направлялись к Северной Озерейке и Глебовке с целью разведать сосредоточение описанных Степаном сил противника и их дислокацию. Про собирающихся захватить зону высадки румынских пехотинцев комбат тоже не забыл – на окраине поселка разместили несколько заслонов, вооруженных пулеметами и трофейными минометами, боеприпасов к которым имелось в достатке. Кузьмин понимал, что до тех пор, пока десантники остаются в поселке, румыны вряд ли рискнут что-либо предпринимать, опасаясь снова отхватить люлей, однако проконтролировать их перемещение стоило. Тем более они могут и не знать, что русские морпехи не ушли из Озерейки. Четыре последних танка распределили между подразделениями, до поры до времени укрыв в капонирах. Боеприпасы, после визита к разбитым «болиндерам», имелись, а вот с горючим дело обстояло куда хуже – бензина в баках оставалось максимум на десять-пятнадцать километров марша…
– Ну и чего углядел, товарищ старшина? – осведомился Степан, принимая у Левчука выданный комбатом бинокль. – Докладывай.
– Наблюдаю четырехорудийную батарею противника, начинающую развертывание. Полевые гаубицы, калибр навскидку определить не могу.
– Вот и я тоже аналогично, – хмыкнул старлей. – Четыре пушки, четыре полугусеничных тягача. А калибр, скорее всего, невеликий, не больше ста пяти мэмэ, думаю. А вон там, у опушки, грузовики со снарядами разгружаются, как я понимаю. И фрицев… много. Как бы не полторы сотни. Ишь, суетятся, падлы, спешат поскорее позицию подготовить!
– Быстро вы их подсчитали, тарщ командир, – то ли с сомнением в голосе, то ли уважительно сообщил Левчук.
– Да я их и не считал, – задумчиво хмыкнул Алексеев. – Вспомнил просто, что по штату подобной батарее примерно столько обслуги и положено, вот и все.
Старшина засопел:
– Похоже, неплохо вас в училищах учат, тарщ лейтенант!
– А то! – буркнул морпех. – Отлично учат, старшина! Вот только не всегда удается эти самые знания на практике применить. Иногда убивают раньше… – Ну не объяснять же героическому предку, что информацию насчет численности личного состава немецкой батареи он совершенно случайно запомнил, когда искал информацию в интернете? Не поймет, угу. Поскольку никакого интернета пока нет и еще лет эдак с сорок-пятьдесят не предвидится.
– Виноват. – Похоже, Левчук принял сказанное на свой счет. – Это вы сейчас про группу свою погибшую говорили?
– Типа того, – не стал вдаваться в ненужные подробности старший лейтенант. – И вообще, оставить разговоры не по существу! Чего делать станем, а, старшина? Можно, понятно, уйти по-тихому, как и пришли. Но тогда эти суки развернутся и долбанут по Озерейке.
Морской пехотинец помедлил с ответом, смерив старлея внимательным взглядом:
– Знаешь, Степа… понятия не имею, о чем вы с товарищем комбатом говорили, но тебя-то я уже более-менее узнал. Рисковый ты парень, я это еще в первом бою приметил. Видать, так вас, разведчиков, и учат, по самому краешку ходить.
– Короче, старшина! – поморщился Алексеев.
– Ну ежели короче, то, коль спрашиваешь, значит, уже задумал чего. Вот и говори прямо.
– Умный, – фыркнул морпех. – Ладно, слушай. Диспозиция у нас такова: разведгруппа обнаружила вражескую батарею, способную всерьез навредить нашим дальнейшим планам. В других условиях я должен нанести ее координаты на карту и по радиосвязи или лично передать их командованию. Командование, соответственно, нанесет по указанному квадрату упреждающий удар, проще говоря, перемешает этих уродов с землей. Но по факту у нас нет ни связи, ни возможности этот самый удар нанести. Отсюда вывод?
– Степа, ну что ж ты со мной, словно с дитятей несмышленым? – поморщился Левчук. – Все и так понятно. Батарею эту нужно уничтожить. Не понимаю только, как ты собираешься с пятью бойцами да одним пулеметом супротив полутора сотен воевать?
– С четырьмя, – уточнил морпех. – Аникеева сейчас отправим назад, комбат ждет подтверждения, что фашист начал сосредоточение сил в этом районе. Так что остаются всего четверо.
– А он ждет?
– Ждет, не сомневайся. Ты же сам сказал, что не знаешь, о чем я с Кузьминым говорил. Ему эта информация очень важна для принятия окончательного решения о наших дальнейших действиях. Наших – это всего десанта, если что! А почему Ваньку посылаю – ему я полностью доверять могу. Как и тебе, старшина. Вопросы?
