– Тарщ лейтенант, а вот когда вы пулемет ихний подавили, отчего граната ваша не рванула? Я взрыва не услышал, думал, все, подстрелили вас.
– Не сработала, наверное, – равнодушно пожал плечами Алексеев, мысленно ругнувшись – да что ж ты такой дотошный-то, старшина?! Не взорвалась и не взорвалась, какая уж теперь, на фиг, разница? Как тот поручик из фильма про товарища Сухова говорил, не той системы оказалась!
– Бывает, – согласился Левчук, закуривая. В ноздри никогда не баловавшегося табаком старлея пахнуло едким махорочным дымом, и он едва не закашлялся. Блин, как он это курит?!
– Снимайте ремень, подмогну кобуру нацепить. Ну вот, теперь совсем другой вид, сразу понятно, что командир!
Глава 6
Воспоминания о будущем
Пос. Южная Озерейка,
утро 4 февраля 1943 года
Докурив, старшина аккуратно раздавил окурок о каблук и сообщил:
– Кстати, тарщ лейтенант, я тут разговор слыхал… Насчет мин правы вы оказались.
– Каких еще мин? – искренне не понял старлей.
– Ну помните, вы крикнули, чтобы мы, значит, за танками бежали, по колее?
– А, вон ты про что… ну да, было что-то. Так это ж логично: танк – штука тяжелая, если проехал и не подорвался, то и под ногой ничего не бахнет. Нас так и учили атаковать.
– Правильно учили, – хмыкнул Левчук. – Как и нас. Вот только по флангам они все подходы к поселку плотно заминировали, много ребят на мины наскочили. А как проверишь, ежели вперед нужно переть? Вот и нарвались.
– Большие потери? – въехал в тему Алексеев.
– Кабы знать… Вот сейчас Ванька вернется, последние новости и принесет. Но, полагаю, немалые. На берег-то тыщи с две высадилось, а сколько сейчас живыми осталось? Эх…
«Высадилось приблизительно полторы тысячи, – автоматически прикинул морпех, покопавшись в воспоминаниях. – Сейчас, после взятия Озерейки, в строю осталось не больше восьми сотен, считая вместе с ранеными. Твою ж мать! Восьми сотен, если не меньше! Почти половина! Половина, б..! Командиры, чтоб вас, планировщики хреновы! Семьсот пацанов за несколько часов боя положили, это ж практически полтора батальона!»
Сильно закружилась голова, во рту появился противный кислый привкус, стало трудно дышать: Степан только сейчас внезапно окончательно осознал, какой ценой порой давалась победа в этой страшной войне. И чем – кем! – приходилось за нее платить. Зато там, в его собственном будущем, лихо сносят памятники советским воинам, на государственном уровне объявляя их «оккупантами» и прочими «душителями национальных свобод». В той же Польше сколько наших полегло? А в Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии? В других странах освобожденной от коричневой чумы Европы, м-мать ее?
А Германия нам во сколько жизней обошлась? Или ее исключительно американцы с англичанами освобождали, как сейчас потихоньку да исподволь в массы продвигают? И ведь верят же многие, историки хреновы! В духе «вот если б не высадка в Нормандии, то еще неизвестно, когда бы Красная армия до Берлина дошла и дошла ли вообще». И ведь никому из этих самих диванных аналитиков даже в голову не придет выяснить, как все обстояло на самом деле. И как умывались кровью союзники практически во всех своих «гениально спланированных» войсковых операциях! Да только куда там, это же исключительно мы Гитлера «трупами завалили» и «шапками закидали». Тьфу, мерзость…
Какое же замечательное у него будущее, офигеть просто! «Дайте два», как в интернетиках говорят.
И для того, чтобы все это окончательно осознать, всего-то и нужно на денек-другой в прошлое попасть. Например, сюда, в начало сорок третьего. А еще лучше – в лето сорок первого, там оно как-то еще нагляднее будет. Вот, кстати, насчет командиров…
– Слышь, Левчук, а кто у нас вообще командует-то? Раньше как-то и времени спросить не было.
Старшина поморщился, словно от зубной боли, дернул небритой щекой:
– Вот то-то и оно… Хороший вопрос, командир. Ответить только нечего – взводного нашего еще на пляже убило, ротного так и вовсе никто с самой высадки не видал, а дальше? Ну так ты сам сказал – времени не имелось. Комбат тоже с первой волной высаживался, может, хоть он выжил. Сейчас Ванька прибежит, глядишь, чего и прояснится. Доложиться хочешь?
