IV
ЗАСЕДАНИЕ ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА
Вечером того самого дня, когда была получена телеграмма из Буэнос-Айреса и разыгралась только что описанная сцена в доме Пауэлла, было назначено экстренное заседание Пенсильванского географического общества в Филадельфии.
В 10 часов президент общества Джон Пертридж открыл заседание прочувствованной речью, в которой помянул погибших членов экспедиции Джорджа Макдуфа, граждан Филадельфии…
— Наше общество, — сказал он среди прочего, — еще с 1862 года объявило себя сторонником той мысли, что южная полярная область не должна резко отличаться от северной, что там есть свои материки, быть может, свои полярные обитатели. И знаменитые ученые, чьи имена начертаны золотыми буквами на этих стенах, разделяли это мнение.
— И были правы! — раздались возгласы среди многочисленной собравшейся публики. — Слава и честь им!
— Подобно многим европейским ученым, подобно знаменитому Куку, — продолжал президент, — эту же мысль разделяет и наш славный согражданин, профессор Макдуф, присутствующий здесь…
Буря аплодисментов и криков сопровождала эти слова президента.
— Он тоже сторонник существования Антарктиды, — продолжал президент. — Он сумел внушить это убеждение и своему сыну Джорджу. Воздадим же наш почтительный привет погибшим, и их близким, и тем, кто способствовал осуществлению принятой ими на себя великой задачи!
Все присутствующие поднялись с места, и в огромном зале несколько мгновений царило мертвое, благоговейное безмолвие.
Затем президент продолжал свою речь. Он вкратце напомнил собранию о главных экспедициях к Южному полюсу и заключил свое блестящее выступление словами:
— Наше отечество не могло оставаться чуждым и равнодушным к этим доблестным трудам на пользу географической науки. Благодаря щедрости господина Пауэлла («браво!»), наш незабвенный сочлен Джордж Макдуф (продолжительные крики «браво!») снарядил «Проктора» и отправился на нем в свое плавание, так много обещавшее и так печально закончившееся. По его письмам видно было, что он уже твердо стоял на пути важных географических открытий. Эти письма опубликованы в наших «Записках». Но Провидению не угодно было увенчать успехом труды наших дорогих сограждан. Теперь уже не остается сомнений в том, что они погибли. Мы ждем сейчас только подробного донесения нашего консула в Буэнос-Айресе.
Президент уже предложил было на этом и закончить заседание, как вдруг перед собранием предстала сухая и характерная фигура профессора Макдуфа.
— Прошу слова, — сказал он, обращаясь к президенту.
— Слово предоставляется профессору Макдуфу! — громко провозгласил президент.
— Я не мог ожидать меньшего от вашего великодушия, — начал Макдуф, когда смолкли громы приветствий, которыми его встретило собрание. — И если что-нибудь может сравниться с моей горестью, так это то утешение, что доставило мне ваше сочувствие. Да, жалейте меня, жалейте и эту молодую женщину, которая осталась теперь неутешной вдовой. Но, насытив свое горе, овладейте собой, как овладел собой и я, и приготовьтесь помочь мне в том, что мной задумано. Все мы, родственники, друзья и сограждане жертв этой катастрофы, не можем и не должны уклоняться от лежащего теперь на нас долга. Нам надо найти наших дорогих покойников и доставить их на кладбище у них на родине! (Всеобщее одобрение). Мне скажут на это, что океан не выдает свои жертвы, что он поглотил навеки всех участников экспедиции. Я отвечу, что ничто этого не доказывает. Мы знаем только, что судно погибло в волнах. Но почему не предположить, что людям с него удалось спастись на пловучую льдину, а с нее перебраться на материк? Увы, я не обманываю себя тщетными надеждами. Даже в самом благоприятном случае, то есть, если им и удалось попасть на твердую землю — я знаю, что они все давно уже погибли от холода и голода. Но все-таки останки их целы и должны быть вполне сохранны в их ледяной могиле. А если это допустимого неужели мы равнодушно бросим их там, на диком и неведомом юге, не сделав попытки вернуть их на родину? Я вижу здесь людей, близких погибшим. Вот Клерк, сын которого погиб вместе с моим Джорджем! Вы, Куртис, потеряли в этой экспедиции брата! У вас, Доккет, погиб племянник! Скажите все вы, прав ли я?
