«Всюду хозяйничает линейка, — думала Мэри, глядя вверх на башню. — Если я останусь здесь, то она проникнет и в мою жизнь. Неужели во всем мире найдется место более унылое и непривлекательное, чем Бреда и эти песчаные равнины вокруг нее? И почему только я оказалось такой глупой и решила поселиться именно здесь?»
Отбросив прочь мысли о Бреде, она продолжила свой путь к таверне, расположенной недалеко от замка. Ей никак не верилось, что жизнь ее сможет долгое время оставаться такой спокойной и размеренной.
День близился к завершению, ноябрьская темная ночь начинала вступать в свои права, и в таверне загорелись первые огни. «Три подковы» была небольшим заведением, но в нем, по крайней, мере теплилась жизнь, так как здесь за счет датского правительства жили многие английские солдаты. Вот послышались крики сильно выпивших мужчин, топот ног, обутых в тяжелые башмаки, и стук пивных кружек. Потом запели песню о том, как два воина из армии его величества короля решили пожениться, и о том, что сказал полковник, когда ему сообщили об этом. Эту песню Мэри знала уже слишком хорошо, но звуки активной жизни радовали слух и согревали душу. Она расправила плечи и подошла к дверям таверны.
Длинная комната была битком набита солдатами в красной форме, которые шумно приветствовали вошедшую криками, топотом и громкими ударами кружек по столам.
— Заходи и выпей с нами, милашка Мэри!
Со всех сторон ей стали протягивать кружки и, схватив одну из них, она залпом осушила ее.
— Расскажи нам, что сказал полковник, — заорал какой–то громадный солдат с густой черной бородой.
— Я и так уже много раз рассказывала вам об этом.
Но крик подхватили со всех сторон, и бородатый
громила обхватил Мэри, чтобы поднять ее на стол. Он слишком вольно схватил ее за ноги, и в ту же секунду она вырвалась из его рук. Лицо ее побагровело от злости, и, ни минуты не колеблясь, Мэри мощным ударом правой в подбородок сбила его с ног.
В комнате воцарилась тишина. Солдат, потирая ушибленный подбородок, медленно поднялся на ноги.
— Извини, Джек, — сказала Мэри, — я просто не выношу, когда ко мне прикасается мужчина.
— Даже если этот мужчина — ее благоверный, законный супруг! — добавил толстяк, сидевший в углу у печной трубы, за столом, заставленным множеством пустых стаканов.
Солдаты рассмеялись.
— Неужели даже Геркулес не в состоянии совладать со своей женушкой?
— Черт побери, да чтобы справиться с ней, мне в помощь понадобится целая орава Геркулесов! — ответил он.
Вид у упавшего солдата был ужасный, но шутка несколько разрядила атмосферу.
— Нет ничего постыдного в том, что тебя сбила с ног Мэри, — объяснили ему. — Она может проделать то же самое с любым из нашего полка.
Солдат криво улыбнулся, и Мэри, поставив на место кружку, которую она было схватила, легко взобралась на стол.
Девушка несколько минут стояла и смотрела на собравшихся, облизывая свой кулак.
— Какого же черта ты не бреешь свой подбородок, Джек? — спросила она.
Вновь воцарилось всеобщее веселье, солдаты с радостными криками наполнили еще одну кружку для Мэри. Выпив, она вытерла рот тыльной стороной ладони и начала хорошо известный всем рассказ.
— Итак, мальчики, я прихожу к полковнику, а он ходит туда–сюда вдоль окна, спиной ко мне. Я, как положено, салютую и жду. Он что–то бормочет себе под нос, но вдруг оборачивается и как заорет: «Будь я проклят, Рид, что это за слухи о том, будто ты женщина и хочешь выйти замуж?»
«Это правда, сэр», — отвечаю я.
Он смотрит на меня, лицо его с каждой минутой становится все краснее, а глаза вот вот выскочат из орбит.
«Черт побери, черт побери, ты, должно быть, шутишь, — лопочет он. — Скажи мне, что ты пьян, Рид, и забудем об этом».
«Я не пьяна», — отвечаю я.
Тут он, похоже, совсем лишился рассудка.
«Скажи мне, что ты не женщина, парень, скажи мне, что ты не женщина. Ты владеешь мечом лучше всех в моем полку, у тебя самые крепкие кулаки. Не одно пари ты выиграл для меня. Ты просто не можешь быть женщиной. Я никогда в это не поверю».
«Ну, тогда вам лучше осмотреть меня», — говорю я ему.
Тут его помощник не удержался и улыбнулся. Полковник заметил это и как заорет: «Убери эту идиотскую ухмылку с лица и выметайся к дьяволу отсюда!»
