– Ну, что тебе больше нравится? – безжалостно теребила ее Мэг.
Валори с сомнением взглянула на бесчисленные баночки и пузырьки и покачала головой.
– Мне уже все равно.
– Этого не может быть!
– Может. Я хочу есть и… оставьте меня наконец в покое!
– Как, ты еще не наелась? – возмутился Генри. – А ведь только что в одиночку умяла здоровенный ломоть хлеба с сыром! – В голосе боцмана звучала нескрываемая зависть. Валори видела, какие жадные взгляды он бросал на ее бутерброд в экипаже, когда она наслаждалась едой. Вот и хорошо – пусть это будет наказанием за неуемное желание боцмана выдать ее замуж.
– Ну и что? – Она пожала плечами. – Теперь я хочу пить. Вы оба делайте покупки, а я пойду поищу, где можно утолить жажду.
Генри должен был догадаться об истинном значении этих слов – ей чертовски хотелось выпить, например, рому, виски или…
– О, леди Эйнсли! Какой сюрприз!
Валори испуганно остановилась. Лорд Терборн! Однако ей так сильно хотелось выпить, что она решила не обращать внимания на нахального красавца.
– Вижу, вы снова без вашей сабли, – заметил он, намекая на вчерашнее происшествие.
– К сожалению. – Она поморщилась.
– Значит, я могу чувствовать себя в безопасности. – Дэниел улыбнулся. – Могу я спросить, куда вы направляетесь?
– В тав… – Она замолчала, потому что правдивый ответ явно не годился для настоящей леди. – Короче, я ищу заведение, где можно немного освежиться и чего-нибудь выпить.
– Вы собираетесь пойти туда одна?
Валори с досадой закатила глаза. Она все делала одна с одиннадцати лет – тогда все считали ее мальчиком. Естественно, леди не могла пойти выпить в одиночку, особенно в столь неспокойной части города. Раньше этот район считался дорогим и модным, но с тех пор прошло много лет, и магазины постепенно исчезали, уступая место различным сомнительным заведениям.
– Я не одна, – буркнула Валори. – Дядя и тетя находятся в этом магазине, а мои слуги…
Она посмотрела в сторону экипажа. Башка сидел на месте кучера, однако Одноглазый куда-то исчез. Впрочем, ей тут же все стало ясно: краем глаза она заметила, что Одноглазый стоит в двух шагах позади лорда Терборна. Пират был вооружен до зубов, и это совершенно не соответствовало образу простого слуги, как, впрочем, и его длинные волосы, а также черная повязка на глазу. Пояс Одноглазого украшали два пистолета, длинная сабля и несколько кинжалов разного размера. Несмотря на розовую ливрею, он выглядел как настоящий пират. Подобное зрелище могло здорово подпортить ее репутацию сильного и бесстрашного капитана. Раньше ни один из ее людей не проявлял такой заботливости – ни один, кроме Генри, который знал, что она не мужчина.
– Леди Эйнсли?
Валори взглянула на Дэниела и тяжело вздохнула.
– Извините, милорд, вам придется подождать. – Она подошла к Одноглазому, схватила его за рукав и потащила к экипажу, выговаривая на ходу сквозь зубы:
– Какого черта ты себе позволяешь? Мне не нужна защита! Если твой капитан в платье, это не значит, что он стал беспомощным!
– Я знаю, знаю.
Она удивленно посмотрела на него.
– Понимаешь, я видел здесь много дам, но все они ходят по улицам в компании какой-нибудь старой леди или слуги; поэтому, когда ты вышла из магазина без Генри и Мэг, я решил пойти за тобой… ради приличия.
– Ах вот как…
Неожиданно на ее глазах выступили слезы, и Валори быстро отвернулась, чтобы скрыть их. Какого черта! Неужели она плачет от того, что Одноглазый проявил заботу о ней? Прекрасно! Если женское платье оказывает на нее такое действие, она никогда не наденет его после того, как ее задача будет выполнена.
Валори повернулась к Одноглазому.
– Хорошо, я согласна – ты поступил правильно; но теперь со мной лорд Терборн. Оставайся здесь, да сними с себя это чертово оружие.
– Как? – возмутился пират.
– А так! Мы в Лондоне, а не в открытом море. В своей грозной сбруе ты выглядишь как неудачливый пират, а не слуга настоящей леди. Сними все и спрячь куда-нибудь, например, под сиденье.
– Снять? Все снять?
Валори хотела сказать «да», но, заметив панику в глазах Одноглазого, впервые поняла, что не только ей приходится играть чужую роль. Не было никаких сомнений: Одноглазый чувствовал себя более чем неловко, изображая слугу.
