– Боже, а ведь вы правы, – ужаснулась леди Фарли-Страуд. – А они друг друга ненавидели. Здорово собачились по поводу покупки скота.
– И по поводу призового быка, – вставила я.
– И по поводу призового быка, – согласилась хозяйка дома. – Я об этом совсем забыла. Вы правы. Это Окли. Он вполне мог подсыпать что-нибудь в сидр Кэрэдайна, и никто ничего не заметил бы…
– Успокойтесь, Герти, дорогая, – рассмеялась леди Хардкасл. – Мы не можем обвинить их всех. А что насчет Морриса Кэрэдайна?
– Вы об этом слабаке?
– А он действительно слабак?
– В худшем понимании этого слова, – пояснила леди Фарли-Страуд. – Я вовсе не против того, что мужчина не хочет пачкаться на ферме, если у него душа лежит к чему-то другому, но он постоянно ныл по этому поводу.
– Что вы имеете в виду?
– Никогда не мог выступить против отца. Вместо этого ходил весь из себя такой упавший духом и несчастный. Хотя, с какой стороны ни посмотри, он отличный художник. Может и вам форы дать, Эмили, а что?.. Но он так и не сподобился сказать: «Папаша, я уезжаю в город, чтобы стать художником, и катитесь вы к черту с вашей фермой». Нет, он просто молча принял свою судьбу.
– Он боялся отца? – уточнила я. – Отец что, давил на него?
– Спенсер Кэрэдайн пытался давить на всех, дорогая. Но Моррису доставалось больше других.
– Люди говорят, что яд – это оружие женщин, – задумчиво произнесла леди Хардкасл. – Но может быть, это и оружие слабаков?
– Боже милостивый, это мог быть любой из них, – вырвалось у леди Фарли-Страуд.
– А что насчет его другого соседа? – задала вопрос леди Хардкасл. – Насчет Ланселота Трибли? Мы встретили его сегодня утром, когда ехали на Верхнюю ферму.
– Смешной он, этот Трибли, – ответила леди Фарли-Страуд. – Занимается чем угодно, но только не фермой. Он, кстати, председатель регбийного клуба. Спросите о нем Гектора. Но ферму он ненавидит. С год назад поднял шум о том, что продает ее и переезжает. Какие-то большие планы по поводу бизнеса в Глостере. И вот прошло уже двенадцать месяцев, а он все еще здесь… Прожектер. Мечтатель.
Неожиданно мне в голову пришла мысль.
– Но никто не упоминает о Тоби Томпсоне, – заметила я.
– Милый старина Тоби, – вспомнила леди Хардкасл. – Ну конечно. Отлично, Фло. Я вам не говорила, Герти, что он был первым, кого мы встретили на нашей первой прогулке после переезда сюда? Очаровательный мужчина. Почему его нет в моем списке? Он наверняка постоянный участник торгов.
– Конечно, милая, но не в последнее время. У него болеет сестра. И каждую свободную минуту он проводит с ней в Норт-Нибли. Хотя таких минут у него немного, как вы понимаете. Так что, когда ему нечего продавать, бедняга не может позволить себе роскошь быть на рынке.
– Как печально, – заметила леди Хардкасл. – Но почему миссис Кэрэдайн о нем ничего не сказала? Он ведь один из ее соседей, нет?
– Нет, милая. Мне надо будет показать вам все на карте, но его ферма находится с другой стороны от фермы Ноя Локка. Так что, строго говоря, он не ее сосед.
– Ага. Тогда это все объясняет.
– Так что вы думаете, милая? – поинтересовалась леди Фарли-Страуд. – Кто убийца?
– Какая вы смешная, Герти… Мы поговорили только с двумя людьми, полиция еще не нашла никаких улик, а полицейский хирург даже не подтвердил, что покойного отравили. Миссис Кэрэдайн сказала нам, что Спенсер был болен.
– Вы что, считаете, что я бегу впереди паровоза? – Казалось, леди Фарли-Страуд в ужасе.
– Чуть-чуть, дорогая, – дружески успокоила ее леди Хардкасл.
Раздался стук в дверь, и на пороге появился Дженкинс с кофе.
– Почему так долго? – возмутилась леди Фарли-Страуд. – Вы что, ездили за кофе в Бразилию? – Она хихикнула.
– Полагаю, что именно этот сорт кофе, миледи, выращен в Вест-Индии. – Дженкинс был человеком прямодушным, почти начисто лишенным чувства юмора.
– Да неужели? А вы когда-нибудь бывали в Вест-Индии, Эмили?
– Нет, дорогая. Но моя тетя ездила туда часто.
– На Ямайку? – уточнила леди Фарли-Страуд.
– Нет… на Антигуа, – ответила миледи. – Мой дядя был сахарозаводчиком.
– Повариха извиняется, миледи, – сказал Дженкинс, – но молоко сегодня привезли поздно, так что она еще не закончила с тортом. Спрашивает, не согласитесь ли вы на песочное печенье?
