– Вот все и возвращается на круги своя, – заметила леди Хардкасл, когда мы вновь уселись в гостиной с чаем.
– Вы имеете в виду убийства и опасности, миледи? – уточнила я, стряхивая крошки печенья с передника.
– Неразбериху и… и…
– Может быть, «чепуху», миледи?
– А это разве не одно и то же? – заметила хозяйка.
– Тогда «темную историю»? – предложила я.
– Ты мне совсем не помогаешь, Фло, – обиделась хозяйка. – Наверное, нам придется остановиться на «прегрешениях».
– Шутить изволите?
– А ты, девочка, не забыла, кто защитил тебя от злых коров своей верной тростью? – В голосе миледи послышалась угроза. – А то я ведь могу оставить ее дома в следующий раз, когда мы столкнемся с ужасной коровьей угрозой. Но слово «тайна» – это как раз то, что мне надо.
– Тайна, миледи?
– Да, тайна… А, я тебя поняла. Да. Тайна. Неразбериха и тайна.
Мы подняли наши чашки с чаем.
– За неразбериху и за тайны, – предложила я.
Звонок зазвонил вновь.
– А это еще кто? – возмутилась миледи. – Я как раз собиралась погрузиться в дикие спекуляции о смерти Спенсера Кэрэдайна, основанные на нашей полной неосведомленности, и тут какая-то безрассудная душа звонит в дверь! Немедленно дай им от ворот поворот и надери ухо за их дерзость. А лучше оба уха.
Звонок повторился.
– Так кто же это может быть?
– Ну иди же! – велела хозяйка. – Вспомни о том, что ты горничная. Открой эту чертову дверь.
Я вышла и открыла «чертову дверь».
– Мисс Армстронг, – сказал мужчина в котелке, стоявший на пороге. – Ваша хозяйка дома?
– Инспектор Сандерленд! Какая приятная неожиданность… Заходите же, прошу вас.
– Благодарю, мисс, – сказал инспектор.
Мы с ним подружились во время расследования убийства в «Мызе». И хотя у меня было сильное подозрение, что пришел он не просто поболтать, видеть его было все равно приятно.
Я провела полицейского в столовую и доложила, хотя в этом и не было необходимости:
– К вам инспектор Сандерленд, миледи.
– Я сама вижу, – сказала леди Хардкасл. – Инспектор, как я рада вас видеть… Проходите же и чувствуйте себя как дома. Фло, мне кажется, нам нужен новый чайник. Чаю, инспектор?
– С удовольствием, миледи, – ответил полицейский. – Я услышал, что вы опять на ногах.
– Да, вы правы. И очень рада этому. Надоело, знаете ли, хандрить, – заметила хозяйка.
– Это совершенно ни к чему, миледи. Но ведь в вас же стреляли! А потом, эта осенняя история… Думаю, что после всего этого немного хандры не помешает.
– Вы очень добры, дорогой инспектор, – миледи заметила, что я все еще стою в дверях. – Чай, дорогая. И побыстрее. Чем скорее вы вернетесь, тем раньше инспектор расскажет нам о причинах своего визита.
Я поспешила на кухню. Оттуда мне было слышно, как они о чем-то говорят, но понять, о чем именно, из-за звона чайных принадлежностей было невозможно. У нас оставалось еще несколько печений из тех, что мисс Джонс испекла утром, так что их я тоже положила на тарелку и поспешно вернулась в комнату с подносом.
– …с грейпфрутом в кармане пальто, – говорила леди Хардкасл, когда я вошла.
– Вы просто нечто, миледи, – хихикнул инспектор. – Как глоток свежего воздуха. Я очень рад, что вы снова в форме.
Инспектор Сандерленд служил в криминальном отделе полицейского управления Бристоля. Когда мы только появились в деревне, он позволил нам принять участие в расследовании убийства в доме Фарли-Страудов.
Инспектор был прямолинейным человеком, любящим свою работу и обращавшимся с нами с тем уважением, которое трудно было найти еще где-нибудь. Конечно, люди уважали леди Хардкасл за ее титул, но это, пожалуй, и всё. А инспектор Оливер Сандерленд ценил еще и ее мнение. И мое заодно.
– Флоренс, дорогая, садитесь же, – распорядилась леди Хардкасл. – Из-за вас комната выглядит неприбранной.
Я села в кресло.
– А теперь, инспектор, рассказывайте, – велела хозяйка. – Но не будет ли это большой наглостью с моей стороны, если я признаюсь, что надеюсь, что речь пойдет об убийстве Спенсера Кэрэдайна?
– Вот это да, – сказал инспектор со смешком. – А не будет ли это наглостью с моей стороны добавить ясновидение в список ваших всем известных талантов?
