В верховой езде Элизабет тоже не было равных. Она быстро объездила своего первого пони, которого вскоре сменила послушная лошадка. Вместе со следовавшими за ней конюхами и ехавшей рядом Кэт она ежедневно каталась по паркам Хансдона, Хэтфилда, Хертфорда, Энфилда, Элсинджа и Эшриджа, по очереди останавливаясь во дворцах, где провела детство, и освобождая дом, когда тот нуждался в уборке. Ей также нравилось сопровождать Кэт в долгих утренних прогулках на свежем воздухе в любую погоду; она пыталась угнаться за гувернанткой, когда было холодно и приходилось ускорять шаг, чтобы согреться.
Дневные часы они обычно посвящали изучению языков.
— Для королевской дочери важно знать разные языки, чтобы общаться с иностранными принцами и послами, — объясняла Кэт, мысленно благодаря своего прогрессивно настроенного отца за то, что тот учил ее французскому, итальянскому, испанскому и голландскому, так что она могла поделиться своими знаниями со своей весьма способной ученицей.
Элизабет училась быстро, и вскоре они уже могли вести несложные беседы на этих языках.
Однажды Элизабет наткнулась на служанку, которая, убирая классную комнату, напевала песню на странном переливчатом наречии.
— О чем ты поешь? — спросила она эту женщину с васильковыми глазами и соломенными волосами, и та поспешно присела в реверансе.
— Это старая валлийская баллада, миледи, — мелодичным голосом ответила служанка. — Она называется «Ллигоден ин и Фелин» — «Мышь на мельнице».
— Красивая песня, — похвалила Элизабет. — Научишь меня?
— О, не знаю, миледи, — смущенно ответила женщина. — У меня много дел.
— Ты должна меня слушаться, — властно заявила Элизабет. — Я дочь короля.
— Да, миледи, конечно, миледи, — пробормотала служанка. — Полагаю, должна.
— Конечно должна! — подтвердила Элизабет. — Ты ведь Бланш, да?
— Бланш Перри, миледи.
— Давай сядем. — Элизабет подвела Бланш к креслу у окна.
Сперва неохотно, а потом все увереннее Бланш принялась учить Элизабет своей песне, строчка за строчкой, пока девочка не запомнила.
— Пойду спою ее Кэт! — воскликнула Элизабет и поспешила продемонстрировать гувернантке свое совершенное владение валлийским.
— Я выучила новую песню! — объявила она. — Сейчас спою.
Кэт присела на скамью, отложив шитье.
— Слушай, — сказала девочка и без запинки пропела валлийскую песню чистым ясным голосом.
Когда она закончила, Кэт восхищенно захлопала в ладоши.
— Где вы этому научились? — удивленно спросила она.
— От Бланш Перри, — ответила Элизабет. — Пусть еще научит меня валлийскому.
— В самый раз для вас, — заметила Кэт. — Ваш дед, король Генрих Седьмой, был наполовину валлийцем, и его предки — древние принцы Уэльса. Он родился в Уэльсе, в Пембрукшире, и фамилия Тюдор, которую носит ваша династия, — валлийская. Я прослежу, чтобы Бланш уделяла вам час-другой в неделю на изучение валлийского языка.
Так оно и случилось. Бланш оказалась не лучшим педагогом, но сумела научить Элизабет песням и стихам, объяснив, что они значат. За проведенные вместе часы Бланш успела привязаться к юной госпоже, столь живо интересовавшейся историей и традициями покоренного народа и оказавшейся такой дружелюбной и покладистой.
Однажды Элизабет подарила ей алую ленту, которая, по ее мнению, красиво бы смотрелась в волосах Бланш. Женщина от избытка чувств лишилась дара речи, а когда к ней вернулась способность говорить, упала на колени.
— Готова служить вам всегда, миледи, да хранит меня Бог! — пылко пообещала она.
Элизабет улыбнулась, ответ Бланш доставил ей немалое удовольствие.
— Так тому и быть! — сказала девочка. — Ты должна остаться при мне.
— Я останусь, даю вам слово! — воскликнула валлийка.
