— Сударыня, у меня приказ, — уныло талдычил тот.
Весть о прибытии Элизабет неслась впереди нее, и народ, как и годом раньше, высыпал, невзирая на ветер, к обочинам, приветствуя ее криками ликования. В последнее утро, когда они покинули гостиницу «Георг» в Колнбруке, Элизабет при виде большой группы ее личных камердинеров и йоменов восторженно устремилась навстречу им со словами признательности, но сэр Генри поспешно загнал ее в паланкин и приказал задернуть занавески.
Они приблизились к Хэмптон-корту. Взволнованная Элизабет увидела знакомый дворец из красного кирпича, величественно возвышавшийся на берегах Темзы. Как же она мечтала вернуться ко двору — и вот сбылось, она была готова вновь занять подобающее ей место.
Элизабет думала, что они пройдут через главный двор к большой лестнице, ведшей в королевские апартаменты, но, к ее разочарованию, процессия направилась к отдельному входу в задней части дворца. Стражники подняли пики, и ее препроводили через арочные двери и дальше, по винтовой лестнице наверх, в королевские покои.
Там их ждал лорд-камергер. Поклонившись, он объяснил, что ей выделены комнаты возле покоев короля Филиппа и кардинала Пола.
— Слуги, которых вы привезли с собой, могут остаться с вами, сударыня, — изрек он, — но вам нельзя покидать ваши комнаты, пока не станет известна королевская воля.
Это было ясно — у двери стояла очередная пара стражников с воздетыми алебардами. Элизабет повернулась к ожидавшему сэру Генри, чьи обязательства в отношении ее подошли к концу.
— Прощайте, господин тюремщик, — бросила она колко. — Я не держу на вас обиды. Вы лишь исполняли свой долг и, думаю, рады освободиться от бремени.
— Воистину это самая радостная весть из всех мной слышанных! — горячо отозвался тот. — Поверьте, сударыня, я желаю вам только добра.
Элизабет наклонилась и прошептала ему на ухо:
— Если у меня когда-нибудь появится узник, которого придется охранять со всей строгостью, я обращусь к вам, сэр Генри!
Озорно улыбаясь, она смотрела, как он с нескрываемым облегчением уходит прочь, намереваясь скрыться в зале совета. Потом Элизабет повернулась и вошла в свое новое жилище, где ее приятно удивила великолепная обстановка.
Бланш, которой позволялось приходить и уходить в любое время, вскоре развеяла надежды Элизабет на оправдание перед Марией.
— Королева уединилась в ожидании родов, миледи, — сообщила она своей раздосадованной госпоже.
— Тогда что я здесь делаю? — спросила Элизабет. — Ведь говорить со мной наверняка хотела именно она. Совет прислал бы делегацию.
К ее немалому удивлению и тревоге, последняя явилась на следующий день.
— Сударыня, — поклонился епископ Гардинер, — королева пребывает в своих покоях и не может встретиться с вами, но она убеждена, что вы готовы во многом признаться ей. Прежде чем удостоиться ее аудиенции, вы должны рассказать все нам. Заверяю вас, что, если вы признаетесь, ее величество будет к вам милостива. — Старик упал на колени. — Прошу вас, подчинитесь королеве!
Элизабет надеялась услышать вовсе не это. Она вернулась в надежде на встречу с сестрой. Неужели ее все еще подозревают в измене и привезли во дворец лишь затем, чтобы снова бросить в темные объятия Тауэра? Подобного она даже не могла вообразить. Ей следовало оставаться сильной и не выдавать своего страха.
— Я невиновна, и потому мне не в чем признаваться, — твердо заявила Элизабет. — Лучше томиться в тюрьме за правду, чем жить за границей под подозрением моего принца. Если я подчинюсь, мне придется признаться в оскорблении ее величества, чего никогда не было, и король с королевой составят нелестное мнение обо мне. — Она гордо вскинула голову.
Лорды зашептались, опасаясь разгневать ее.
— Я передам ваши слова ее величеству, — молвил Гардинер, поднявшись.
— Мадам, поверьте, — сказал епископ, — мы больше ничего не добьемся от леди Элизабет.
Мария, лежавшая на постели, скрестив руки на огромном животе, поморщилась и попыталась встать. Фрейлины поспешили ей на помощь.
— Меня восхищает, сколь стойко она выступает в свою защиту, — горько проговорила она. — Что ж, ее нельзя отпускать на свободу, пока она не расскажет правду. Она останется здесь под домашним арестом.
