Он передал уснувшего Сэниона няне и подошел к герцогу.
— Рион, мне пора, — негромко произнес граф.
— Гант, ты куда? — удивился друг. — А завтрашняя охота? А поездка к горячим источникам? Ты что? Дети обидятся, да и Лисси расстроится, — герцог озадаченно смотрел на Тремэла.
— Прости, дела, — немногословно ответил Гант, — извинись за меня перед детьми, но я должен ехать.
— Надеюсь, она того стоит, — невозмутимо произнес лорд Аш — Шасси.
— О чем ты?
— О твоих «делах», — усмехнулся герцог, — ладно, поезжай, увидимся в столице — расскажешь подробности.
Друзья обнялись, Тремэл попрощался с герцогиней и вышел в темную снежную ночь.
Толстая свеча догорала в подсвечнике, а Кэсси все сидела в опустевшей гостиной. Все давно разошлись, в замке постепенно наступила благодатная тишина, а девушка и не думала покидать облюбованное кресло. Она бездумно смотрела на оплывающую воском свечу и слушала вой ветра в каминной трубе. Праздник, которого она так ждала, совсем не радовал своим наступлением. Кэсси откинула голову на спинку кресла и предалась воспоминаниям. Темно — серые глаза графа, его улыбка, светлые волосы, с двумя снежно — белыми прядями по бокам, преследовали девушку своей осязаемой близостью. Казалось, протяни руку и коснешься его обветренной кожи, теплых рук, нежных губ… Кассандра сама не заметила, как зашла в своих мечтах слишком далеко. Испугавшись собственной смелости, девушка открыла глаза и наткнулась на внимательные взгляд, заглядывающий в самую душу. Кэсси, как зачарованная, уставилась на склонившегося к ней лорда. А тот, казалось, не мог оторвать взора от своей подопечной. Его губы слегка подрагивали, словно хотели что‑то сказать, руки опирались на подлокотники, забирая девушку в кольцо, а настороженные глаза словно силились что‑то прочитать на лице Кассандры. Девушка коротко выдохнула и потянулась к мужчине. Граф напряженно замер, впился ногтями в подлокотники и, с трудом оттолкнувшись от кресла, распрямился.
— Милорд, — неверяще выдохнула Кэсси, — вы приехали.
Лорд Тремэл попытался выровнять сбившееся дыхание. Вид расслабленно лежащей в кресле Кэс заставил мужчину призвать на помощь всю свою выдержку. Удалось это с трудом. То, как девушка потянулась к нему, как призывно заблестели алые губы, как томная нега скользнула по ее лицу… «Тремэл, ирг тебя побери, ты старше на тридцать лет, она тебе в дочери годится!» — мысленно обругал себя граф.
Руки лорда мелко подрагивали, когда он доставал из кармана подарок — тонкий футляр, с лежащим внутри колье из атиров.
— Счастливой жизни и светлых дней! — произнес он традиционное пожелание, вручая Кассандре изящную коробочку.
Кэсси растерянно открыла футляр и застыла от неожиданности. Блеснувшее в свете одинокой свечи колье заставило руки девушки дрогнуть. Она не ожидала такого дорогого подарка и, в первый момент, растерялась.
— Спасибо, милорд. Вам не стоило дарить мне такой подарок. Это слишком дорого, — неуверенно поблагодарила Кэс.
— Глупости, — ответил лорд, — это всего лишь камни, они не могут быть слишком дорогими.
— Ой, а у меня ведь тоже есть для вас подарок! — Кассандра повеселела и кинулась к маленькому столику, на котором лежал вышитый кисет.
— Вот, — смущенно улыбаясь, протянула она лорду свое творение.
Граф недоверчиво взял из ее рук шелковый мешочек и осмотрел со всех сторон. Плотный темно — синий шелк был вышит видами зимнего замка и его окрестностей. Тонкая вышивка придавала простой вещи изысканность и элегантность. Кассандра, затаив дыхание, ожидала, пока граф рассмотрит ее подарок.
— Спасибо, Кэсси, мне очень приятно. Ты настоящая мастерица. Давно я не видел такой искусной вышивки.
Девушка раскраснелась от похвалы и смущенно потупилась.
— А ты почему сидела здесь одна? — запоздало поинтересовался лорд.
— Все разошлись, а мне совсем не хотелось спать, — пожала плечами Кэс.
— Уже поздно, отправляйся‑ка ты в свои покои, — посоветовал граф и, взяв свечу, подал девушке руку.
Остаток ночи граф провел в том самом кресле, которое так полюбилось его подопечной. Он позволил себе забыться и помечтать о невозможном. Перед глазами стояли нежные приоткрытые губы, легкий румянец щек, широко распахнувшиеся зеленые глаза… Первые лучи рассвета позолотили рамы картин, заблудились в складках гардин и, выпутавшись из тяжелой ткани, отважно отправились в путешествие по комнате, а лорд продолжал грезить. В своих мечтах он зашел далеко. Гораздо дальше того, что считалось пристойным в обществе. Образ разметавшейся на постели девушки накладывался на тот, который граф увидел этой ночью, и жаркое томление охватывало несчастного лорда. Или счастливого. Сегодня ночью он посмел представить, что нет этих проклятых прожитых лет, нет опасной должности, подвергающей его жизнь постоянной угрозе, что он так же молод и красив как Кассандра, что… Мечты заводили его все дальше, и лорд не мог сопротивляться пленительным образам.
