— Я ожидал что-то более уродливое, — сказал он вдруг. — Приятно, что ошибся. Прошу за мной!
Он снова развернул свое кресло и покатил к стойке с мониторами.
— Ты что выпендриваешься, Тропарев? — проворчала я, шагая вслед. — Устроили тут катание на роликах! Ходить не можешь, что ли?
— Не могу, — кротко сказал он.
Краска бросилась мне в лицо. Я думала, что кресло это — для удобства в работе, чтобы гонять на нем от устройства к устройству. Оно же, оказывается, было инвалидное, с кнопками и на аккумуляторах. Только тут я разглядела его ортопедические ботинки и поняла, отчего он горбатится: ему просто трудно держать спину прямо.
Мне давно не было так стыдно. Я готова была расплакаться. Он понял это, улыбнулся и сказал:
— Привыкайте, мадам! Куда денешься? Так что вас привело на нашу галеру? Что волнует? Задавайте вопросы, я готов!
Он-то, может, и был готов, но у меня горло перехватило.
— Попить найдется? — наконец выдавила я.
— А вон там. Это еще Нина Викентьевна приучила своих холуев нас заряжать! — кивнул он в сторону бара. — Кофе, минералка, пепси. Пивко есть! Кое-что покрепче. Но в общем-то мы не очень… Отвлекает!
— Благодарю.
Я двинула к бару, чуя, как все исподтишка наблюдают за мной.
Цапнула первое, что попалось, — бутылку пива, сковырнула пробку, вернулась к Нострику.
Он уже перебирал клавиши на клавиатуре компьютера, как пианист, разминающий пальцы.
Компьютер у него был какой-то необычный, в черном, а не сером кожухе, с многочисленными подсоединениями, монитор в метр по диагонали, но я пялилась в основном на фото на стенке над ним. На цветном снимке была Туманская в алом комбинезоне, пластиковых, тоже красных, ботинках для горных лыж, со сдвинутыми на лоб черными очками в полумаске. Она смеялась. Рядом с ней в снег были воткнуты классные горные лыжи и стояла коляска-кресло, в котором сидел Нострик в ярком разноцветном пуховике с откинутым капюшолом и тоже смеялся, победно вскинув руки в толстых перчатках. Кресло было прикреплено к лыжам, получалось что-то вроде санок. Ноги его были закутаны в теплый плед. Солнце пронизывало его взбитую, как пена, гриву, отчего от головы исходило нечто вроде сияния. Сиреневое небо, позади скалистая гора с невысокими елями… Им обоим было очень весело.
Из-за спинки кресла на снимке торчали притороченные костыли.
— Чего изволите, сударыня? — спросил он, раскуривая тонкую черную сигару с костяным мундштуком.
— Где это вы?
— Теберда. Тогда там еще не стреляли… Я горы люблю. Так что вам от нас надо?
— В каком смысле?
Он смотрел на меня неприязненно:
— Откуда я знаю? Туманский предупреждал — вы допущены к электронному архиву, прогнозам. Плюс, конечно, ко всему, что мы «хакерно» втихую наковыриваем… Ну что вас волнует? В чем проблемы? Спрашивайте — отвечаем! Мы все можем. Ну почти все. Базовая аппаратура приличная, выходы отработаны.
— А это как понимать — все можете? — спросила я, в общем занятая совсем другими мыслями.
Меня неприятно поразило, что, судя по всему, Туманская нежно опекала этого птенчика. И носилась с ним, как с родным. Вон даже в Приэльбрусье таскала. Ублажала. Развлекала. Или просто — жалела?
По-моему, этот типчик мою легкую остолбенелость расценил как полную дебильность и решил поразвлечься. Засветился скрытым смехом, не без злинки, уставился на пивную бутылку, которую я все еще держала в руках, и ткнул в нее пальцем:
— Начнем с примитива! Что это вы откушиваете, Елизавета Юрьевна? Пивко? Вот и вдарим информационно по пивку… Для примера!
Те, в своих закутах, все слышали и, по-моему, втихую ржали. Такие спектакли, думаю, они устраивали не только со мной.
— Где у нас тут пивной сайтик? — Пальцы его порхали по клавишам, на экран монитора наплывали строчки, цифирь, графики и даже какая-то карта-схема России в зеленых и синих точках. — Разжевываю! По моему прогнозу, в этом году в России наши обожаемые соотечественники впервые вылакают пива больше, чем водки… То есть больше трех миллиардов литров! Лидеры нашего пивоварения — видите? — «Балтик-холдинг» в составе «Балтики», «Дон-пиво», «Яр-пиво», включая «Сан-групп» из семи пивоварен и пивкомбинат «Очаково», давят всех региональщиков и за счет мизерной маржи, но сверхобъемов подминают под себя провинциалов… Пивная столица России нынче вовсе не Москва, а Питер! Датский концерн «Карлсерг-Тюборг» отхапал контрольный пакет акций пивоварни «Вена», титанам противостоит пивоварня «Степан Разин»… Ее пасут немцы, германский «Холстен»… Но есть, есть еще Минины и Пожарские, провинциалы, которые в фобу видели иноземщину… Вот, полюбуйтесь, клинская пивоварня «Князь Рюрик», не без помощи, правда, турок, оттяпывает около десяти процентов московского региона! Но если думать всерьез
