Теперь оставалось найти объяснение приходу медведей к месту стоянки лодки и исчезновению водолаза.
Конец полыньи, в которую на глазах Билькинса нырнул медведь, приходится почти над самым концом зонда. Билькинс решил воспользоваться полыньей для того, чтобы передать на поверхность льда снятую им часть буфера. Он сказал в переговорную трубку:
— Спустите мне водолазную стремянку и крепкий строп в самый конец полыньи. Я привяжу к нему буфер.
В наушниках послышалось:
— Есть, послали наверх.
Билькинс уселся верхом на трубу зонда и стал ждать.
— Однако, они не торопятся, — подумал он через несколько минут напрасного ожидания.
Но как раз в этот момент наверху послышались сильные удары по льду, гулко отдававшиеся в медном скафандре, — и, вместо ожидаемого стропа и стремянки, в светлом отверстии полыньи показались медвежьи лапы, а затем целый медвежий зад заслонил свет. Медведь отчаянно барахтался, пытаясь вылезти из полыньи, затем осел всей тушей в воду и скользнул под лед, слабо дергая лапами. Следом за медведем сверху скользнул виток троса. Билькинс, забыв про буфер, подхватил конец и захлестнул вокруг медведя, все еще делающего слабые попытки всплыть. Сверху появилась и долгожданная стремянка. Прижимая к груди тяжелый буфер, Билькинс полез наверх. Сразу несколько рук подхватили его на краю льда и вытащили на поверхность.
Ослепленный непомерным сиянием льда, Билькинс беспомощно сидел, пока с него снимали скафандр. На него набросились с расспросами:
— Ну, что с Мультанаки?… Где Мультанаки?..
— Где-нибудь там, — сказал Билькинс, сделав неопределенный жест в сторону льда.
Все молчали.
— Но я вижу, вы хотите, чтобы и я обратился в ледяную сосульку.
Действительно, водолазный костюм Билькинса превратился в негнущуюся блестящую корку. Он с трудом поднялся, чтобы с помощью окружающих сбросить свои тяжелые доспехи. Скинув их, стремглав побежал в лодку.
Но не успел Билькинс допить и первого стакана горячего шоколада, как сверху послышались крики:
— Капитан! Господин капитан!
Набросив шубу, Билькинс выскочил опять наверх.
8. Кроппс сомневается в умственных способностях капитана
Навстречу Билькинсу, увязая длинными ногами в снежных сугробах, бежал Кроппс. Когда он приблизился, Билькинс рассмотрел в его руках какие-то кровавые лохмотья. Запыхавшись от бега и не в состоянии выговорить ни слова, Кроппс протянул их капитану. Билькинс в недоумении остановился:
— В чем дело, Кроппс?
— Капитан… Мультанаки… смотрите, это же Мульта- наки!
Только тут Билькинс разобрал, что Кроппс держит в руках пропитанный салом и кровью кусок ткани от водолазного костюма. Крепкий прорезиненный брезент был разорван в клочья.
— Откуда это, Кроппс?
— Из медведя, сэр.
— Из какого медведя?
— Мы вскрыли тут же медведя, которого вы нам помогли извлечь из воды после того, как Миккельсен и Джонс его убили… В нем мы нашли эти клочья… Здесь не может быть сомнения — это от костюма Мультанаки.
— Что же вы думаете, Кроппс?
— Я ничего не думаю, сэр; это так страшно, что просто не хочется думать.
— Постойте, а откуда вообще взялся этот медведь? Вернее, где он был с тех пор, как пришел сюда вместе со своей семьей?
— Вы ведь видели, что он нырнул в полынью. Мне кажется, что его привел сюда какой-нибудь след крови от тюленьей туши, нанизавшейся на наш зонд. Нырнув, он, по-видимому, занялся вылавливанием этой туши и, действительно, вытащил большую ее часть на лед. Но вот тут- то и возникает вопрос о Мультанаки. Мне кажется, что водолаз хотел помешать медведю завладеть тюленем. Вероятно, это и привело к гибели. На борьбу, происходившую между ними, с достаточной ясностью указывает этот клочок одежды. Едва ли в таких условиях можно говорить о каких бы то ни было возможностях спасения Мультанаки. Оказаться в этой воде в разорванном костюме… Грузы на ногах достаточно надежно держат его на дне — не хуже традиционного ядра или колосников.
— Да, Кроппс… вы правы, конечно, Мультанаки дол- леен был погибнуть… Но, Кроппс, старина, что вы — не знаете, что ли, наших ребят? Он должен был, но не мог погибнуть!
— Право сэр…
— «…право, сэр, сомневаюсь в ваших умственных способностях», хотите вы сказать? Не стесняйтесь, старина, говорите. Но только на этот раз я вполне уверен в своем здравом уме и твердой памяти — можете далее пощупать мой затылок — я не обижусь. И все-таки что-то во мне протестует против вполне логического заключения о смерти Мультанаки.
