Тут она обернулась, положив руку на круглый живот, и сказала:
— Доброе утро, Мартен.
За окном медленно проехала машина. С крыши свешивалась гирлянда, которая, наверное, горела всю ночь.
«Настоящая рождественская ночь», — сказал он себе, шагнул вперед и наступил еще на одну игрушку, которая тоже принялась пищать.
Шарлен засмеялась и нагнулась ее поднять. Выпрямившись, она положила Сервасу руку на затылок, притянула к себе и поцеловала в губы. Он почувствовал, как щеки заливает краска. Что будет, если их кто-нибудь увидит? Несмотря на круглый животик, разделявший их, в нем сразу взметнулось желание. Его не в первый раз целовала беременная женщина, но в первый раз эта женщина была беременна не от него.
— Шарлен, я…
— Чш-ш-ш-ш!.. Ничего не говори. Ты хорошо спал?
— Прекрасно. Я… Можно кофе?
Она ласково погладила его по щеке и подошла к кофеварке.
— Шарлен…
— Не говори ничего, Мартен. Не сейчас. Потом. Сегодня Рождество.
Он взял у нее чашку с кофе и выпил, не отдавая себе отчета, что делает. В голове была пустота. Во рту с ночи остался неприятный привкус, и Мартен пожалел, что не почистил зубы, перед тем как спуститься. Когда он обернулся, Шарлен уже исчезла. Сервас оперся о кухонный стол. У него возникло ощущение, что в живот впились термиты. Он все еще чувствовал в костях и мышцах следы злополучной экспедиции в горы. Нынешнее Рождество было самым необычным и пугающим из всех, что ему довелось встречать. Он не забыл, что Гиртман остался на свободе. Уехал ли швейцарец отсюда или шатается где-нибудь поблизости? Он не шел у Серваса из головы. Ломбар тоже. Его тело наконец-то нашли. Он замерз насмерть. Серваса начинала бить дрожь каждый раз, когда он об этом думал. Ужасная агония, а ведь с ним чуть не произошло то же самое.
Мартен часто возвращался мыслями к той ледяной и кровавой череде событий, в которую превратилось расследование. Все это стало ирреальным и очень далеким. В той истории было много такого, что уже никто не сможет объяснить. К примеру, инициалы CS на перстнях. Как их расшифровать? Когда и как был дан толчок длинной череде преступлений? Кто из четверки был лидером и инициировал остальных? Эти вопросы так и остались без ответа. Шаперон замкнулся в молчании. Он ожидал суда в тюрьме, но так ничего и не сказал.
Тут Сервас внезапно подумал вот о чем. Ведь ему через несколько дней исполнится сорок. Он родился в новогоднюю ночь, по словам матери, ровно в полночь. В тот момент, когда раздался его первый крик, в соседней комнате чокались шампанским.
Эта мысль поразила его, как удар. Ему будет сорок лет. Что он сделал в жизни?
— По сути дела, это ты обнаружил самые важные для следствия факты, — решительно заявил kleim162 на следующий день после Рождества. — Вовсе не твой майор, как его там?
Предновогодние праздники он провел на юго-западе страны и прилетел накануне рейсом Париж — Бордо — Тулуза.
— Сервас.
— Короче, твой месье Цитирую-латинские-поговорки-чтобы-поумничать, может, и король сыщиков, но позволил же тебе уйти по-английски, не прощаясь…
— Не надо преувеличивать. У меня был шанс. Да и Мартен получил неплохой куш.
— А как он по части секса, твой Бог во плоти?
— Гетеро, на все сто пятьдесят процентов.
— Жаль.
Kleim162 выпростал из-под одеяла ноги и сел на кровати. Он был наг. Венсан Эсперандье не упустил случая полюбоваться на его широкую мускулистую спину. Он лежал с сигаретой в зубах, заложив руку за голову и откинувшись на подушки. На груди поблескивали мелкие капельки пота. Kleim162 встал и отправился в ванную. Эсперандье снова не удержался и залюбовался стройными бедрами журналиста. За окнами шел снег, было двадцать шестое декабря.
— Ты был в него влюблен? — спросил kleim162, высунувшись из двери ванной.
— В него влюблена моя жена.
Белокурая голова снова высунулась, и журналист спросил:
— В каком смысле? Они спали вместе?
— Пока нет, — отозвался Венсан, выпустив дым в потолок.
— Но, насколько мне известно, она беременна? Что же, выходит, это он теперь будущий папаша?
— Именно так.
— Ты не ревнуешь? — Kleim162 посмотрел на него с неподдельным изумлением.
