- Вот и главный,- сказал Антон, - этот все здесь знает... Феликс зевнул еще раз и скрылся - до вечера.
О грибах
Свободного времени совсем не стало - то субботники, то воскресники, то огороды, то подвалы - и, конечно, гулянья при лунном свете. А тут еще грибы! Я люблю грибы, которые сами попадаются, они гораздо лучше тех, которые приходится искать. Лучшие грибы это сыроежки. Во-первых, я легко их узнаю, во-вторых, они при этом ухитряются быть разными, с красивыми шляпками, тонкая кожица на которых окрашена в желтый, красновато-розовый, фиолетово-синий... им доступны все цвета и оттенки, а главное - их легко готовить и можно есть даже сырыми, посыпав солью, или приготовить грибную массу, с луком и маслом... но, пожалуй, это не всем интересно... А вот Бляс и Аугуст относились к грибам серьезно, их интересовали грибы крепкие, тугие - для сушки, для соления, они уходили на рассвете, сосредоточенные, важные, в высоких сапогах и с большими корзинами, шли далеко и возвращались к вечеру. Коля грибами не интересовался, он "ударял по р-рыбе", а остальные до леса не добирались. Нет, Лариса еще собирала, у нее были свои секретные места, и она уходила тайком, одна, а уж приносила - грибы так грибы!., все ахали и ужасались - "чистый яд!" - а они, оказывается, были самыми полезными. Она всех угощала. Антон-то ел, куда ему деваться, а остальные шарахались, и только вежливый Аугуст говорил: "Оставьте немножко, я потом зайду..." - и, убедившись, что Лариса и Антон живы, пробовал, качал головой - и хвалил... Мы с Крыловым сошлись во вкусах - ходили в лесок, метров за триста, к реке - и там набирали полные корзины наших любимых сыроежек. А разговоры вели странные - каждый думал о своем и при этом иногда высказывался вслух, не доводя мысль до полной ясности... все о разном. Однажды он заговорил об истории:
- Раньше пытались заглянуть в будущее, а сейчас - зачем?.. Зато открылась новая область - построение прошлого. С будущим немного сложней было, у него всегда в кармане магия настоящего, как козырь в конце игры. Впрочем, в остальном прошлое и будущее не отличаются, их нет, ведь чего нет в памяти - нет нигде. Сегодня прежние методы бессильны, я предлагаю для истории новый подход: двигаемся по времени назад и создаем такую историю, которая объясняет весь последующий ход событий и настоящий момент. Ничего удивительного, примерно так обстоит дело с эволюцией жизни, с геологией земли, да мало ли... кто видел, кто помнит? - никто, а понять пожалуйста... Эх, давно бы с историей не было проблем, если б не эти проклятые фазовые переходы...
Ну и ну... Я смог только промямлить, как Антон: "Эт-то интересно... но слишком сложно для меня". Моя единственная жизнь с ее прошлым ставит меня в тупик, а что уж говорить об истории...
А один разговор я даже записал потом ввиду его особой сложности. Заговорили о Боге. Я думал, он совсем не верит, а он меня удивил:
- Мы для высшего разума - элементики, ячейки в огромной вычислительной машине. Вся наша жизнь-мучения и страсти, подвиги и подлости - все для решения одного из бесчисленных вариантов Задачи. Мы для этого созданы. Идет колоссальный Счет...
- И что же Она считает у Него?
- Я думаю, выбирает наилучший вариант развития мира, на наших ошибках вырисовывается Ему идеальный Путь. Мне бы такую машину!.. Правда, ячейки погибают, но зато размножаются, передают свойства, опыт, память есть у каждой - и учатся, учатся...
- Значит, мы для того, чтобы показать, как не надо жить?..
- Ну, не совсем... со временем должен отработаться положительный вариант... Такая машина все может, потому что у ячеек есть выбор, в пределах общего замысла, разумеется: делаю, что хочу, что могу, честно-нечестно, бьюсь об стенку или плюю в потолок, иду на костер или предаю... Идеальная машина, развивающаяся, гибкая...
Восторг его был беспределен... А я подумал - неужели Он создал машину, рассчитывающую будущее на наших костях?.. Какой же Он тогда придумает Путь для будущих людей?..
Вот такие, совершенно удаленные от жизни разговоры у нас происходили. И чем удаленней они были, тем больше волновали нас. В этом есть что-то похожее на почесывание в местах, где раньше сильно чесалось. Впрочем, иногда мы приближались к жизни, к примеру, как-то я спросил его:
