— А в институте?
— Восстановилась.
— Ты же не уходила в академ?
— Ну и что? Я просто поговорила с деканом… беременность, то–се, и опять студентка.
Лион Иванович звучно скрутил пробку на бутылке «мартини» — редкость в те времена еще большая, чем пицца.
— Ну, что ж, значит, моя помощь не нужна?
— Нет, дядя Ли, нужна.
Маленький хозяин ожил.
— Ну?
— Я хочу замуж.
Артист поставил бутылку на стол. Еще раз затянул пояс и к тому же поправил шелковый шейный платок. Тихо просвистел.
— Фиктивно?
— Зачем? По–настоящему. Чтобы даже может с детьми.
Наполнив бокалы Лион Иванович искоса глянул на развалившуюся в углу кухонного дивана фемину острым черным глазом.
— Но я женат.
— Ой, дядя Ли, вы, конечно, идеальный вариант…
— Понятно.
Лариса решила так — шутки в сторону, надо устраивать свою жизнь на серьезный лад, иначе можно до старости проболтаться в восторженных дурочках. Такие мысли часто приходят в девятнадцатилетние головы.
Любовь? Не смешите! Видели мы вашу любовь. Сплошная дичь и извращение. Надо ставить на настоящие, солидные ценности. Хороший дом (квартира, дача, машина), пристойный муж, пусть даже дети, через какое–то время, а там посмотрим, там, наверняка откроются какие–то новые виды.
В голове Ларисы как–то спокойно уживались две взаимоисключающие идеи: 1 — жизнь коротка, и надо торопиться, чтобы все успеть, и 2 — все еще впереди.
— Вы мне поможете, дядя Леня? Вы ведь всех в Москве знаете.
Встретились у ресторана «Прага». Лариса поглядела на него с другой стороны Калининского проспекта, и ресторан почему–то показался ей океанским кораблем, по ошибке заплывшим в скопище городских зданий. В самом деле, дом сужается утюгом, и как бы неуловимо движется ей навстречу. Нет, это ей просто хочется, чтобы впредь, начиная с сегодняшней встречи, все в ее жизни двигалось ей навстречу. Она в каком–то смысле, если угодно, Ассоль. И очень интересно, каков он, предстоящий капитан. Лариса иронизировала над собой, что ей было, в общем–то, не свойственно. Ситуация была настолько не романтической, что не хотелось смиряться с ней без хотя бы кривой усмешки.
Улыбнулась и нырнула в подземный переход.
Лион Иванович стоял у входа и сыто цыкал зубом.
— Так мы что, никуда не идем?
— Идем, почему ты решила…
— Но вы только что из ресторана.
— Я просто зашел поесть. Это не имеет никакого отношения к делу.
— Странно, ну, ладно. — Лариса крутнулась перед своим низкорослым кавалером, показывая обнову. — Как? Я сгоняла сегодня на «Беговую». Сто восемьдесят. На «Врангеля» денег не хватило. Ю эс топ.
Лион Иванович ощупал мелкими пальцами заклепки и швы.
— Вроде бы не самострок.
Лариса возмущенно кашлянула.
— Меня трудно обмануть в таких вещах.
Лион Иванович кивнул.
— Пошли. Тут недалеко. Староконюшенный переулок. Старая породистая московская еврейская семья. Надеюсь, ты ничего не имеешь, так сказать, против?
— Что вы имеете в виду?
— Академик Янтарев и его семья. Дочь академика, ее сын, то есть, внук академика, ее муж, которого нет, но который — зять академика. Еще Нора, это как минимум. Они могли кого–то пригласить. Я друг зятя.
— Которого нет?
— Ты очень сообразительная.
— Да. А где зять?
— Ну-у, зачем тебе?
— Значит, ушел из дома.
— Ты еще и в жизни разбираешься, не только в шмотках.
Они быстро шли по Старому Арбату, и на первом же повороте повернули налево.
— Вот еще что, Ларисочка.
— Мне не нравится, когда меня так называют.
— По легенде, ты моя девушка.
— Это и не по легенде, я ведь пришла с вами.
— Не понимаешь. Я в этом доме принят в некотором особом качестве, вернее, создал определенный образ. Я человек из артистической среды…
— А-а…
— Да, да, вокруг меня все время женские персонажи, по ним меня узнают. Так вот — ты кадр из моей новой программы, скажем, редактор.
— Какое–то противное слово, лучше я буду из кордебалета. — Она остановилась и подбросила стройную тяжелую ногу канканным движением.
Лион Иванович поморщился, напор и веселость студентки в новых джинсах ему не нравились.
— Ладно, ладно, дядя Ли, буду редактор.
— Будем считать, что это плата за своднические услуги.
— Зачем вы так?
— Пришли.
— Скажите, дядя Ли, а про евреев вы предупредили, чтобы я не удивлялась какие жадные, даже не накормят?
