В ту же секунду, что и телевизор, заработали небольшая микроволновка и странное механическое приспособление, отдалённо напоминающее однорукую гусеницу. Из установленного рядом с ним ящика выкатилась жестяная банка с собачьими консервами. Попав точно в приёмное устройство, она горизонтально замерла и подъехала под остриё консервного ножа. Механическая ножка переместила консервную банку в сторону и опрокинула над большой миской с надписью «Леонардо». Довольно неаппетитная на вид масса шлёпнулась в миску, усеяв всё вокруг серыми брызгами. «Рука» отнесла опустевшую банку к урне и бросила жестянку вниз. Урна, впрочем, была уже переполнена банками от собачьих консервов.
Пётр, если бы он уже был здесь, наверное, по привычке пробормотал бы заклинание Остановки. (Это была его любимая шутка над своим взрослым приятелем, более чем скептически относящимся к магическим способностям Петра. Как следствие увлёкшийся болтовнёй Ситников не сразу замечал, что гусеница замерла в самой что ни на есть идиотской позе, а коричневая капля замерла, будучи не в силах оторваться от желобка кофеварки. И только когда заклинание переставало действовать, лёгкий шум привлекал к себе внимание инженера, который по привычке театрально по этому поводу вздыхал и ехидно трепал Петра по плечу.)
Но Ларина Петра в ангаре ещё не было. Он ещё только постучал в дверь с обратной стороны.
— Ситников!
Прошло полминуты, в течение которых, разумеется, никто не отозвался. Тогда ключ с другой стороны двери повернулся, и на пороге ангара возник Ларин Пётр. Капли дождя блестели на чёрном глянце ветровки, а от красных кроссовок немедленно образовалась лужица. Подумав, он осторожно стянул с себя куртку, стараясь не прикасаться мокрой тканью к шее, немедленно покрывшейся пупырышками. Самокат он поставил в угол.
— Эй, Ситников, где вы? — снова крикнул Пётр.
Дружба двенадцатилетнего парнишки, одного из самых подающих надежды юных волшебников школы номер семь, с инженером Ситниковым удивляла многих его однокашников, таких же юных магов, но не самого Петра. Ситников в последнее время стал для него своего рода противоположным полюсом относительно школьного мира будущих чародеев, да и вообще всей атмосферы Царскосельского парка и графской фабрики, где бродили уютно себя здесь ощущающие привидения, а самые несложные заклинания из области практической магии временами отшибали желание делать что-то своими руками. Как-то незаметно получилось, что Ситников оказался Петру интереснее подавляющего большинства доступных ему сверстников, да и чудак инженер, очевидно, души не чаял в необычном мальчишке. Пётр был его единственным другом, да и просто единственным человеком, который запросто отваживался пересекать границу заповедного ангара.
— Эй, всё же есть кто-нибудь? Леонардо, где ты?
Пётр положил ключ от замка входной двери под коврик у порога, где обычно оставлял для него Ситников, и вошел внутрь. В нос ему немедленно ударил резкий запах испорченных собачьих консервов, подгоревшей пиццы и выкипевшего кофе.
— Боже, что за вонь! — из кармана стёганого жилета раздалось недовольное скрежетание Волшебного Свистка.
Пётр подошёл к столу и выключил бормотавшие телевизор и радиоприёмник. Скривившись, Ларин Пётр обошёл собачью миску. Свисток, спустившись по штанине Петра на пол, — он успел уже принять свой обычный вид многоногого медного насекомого с вращающимися на тоненьких пружинках глазками-локаторами — направился под ситниковскую кровать. И тут же он упёрся взглядом в небольшую, в три своих роста, прямоугольную коробку с общеизвестным значком, означавшим не что иное, как «Осторожно, радиация!». Надпись «Уран» можно было разобрать по-английски.
Ничего же себе! — удивлённый возглас заставил Петра присесть на корточки. Постучав по коробке пальцем, он повернулся к тому, что, собственно, больше всего привлекло его в нагромождении странных предметов, коими был до отказа забит ангap. Это была странная установка в противоположном углу ангара. Внешне она выглядела как установленные друг на друга ящики с множеством ручек, регуляторов и индикаторов. Рядом громоздился гигантский, в сравнении с невысоким Петром, динамик с металлическим диффузором. Разумеется, любопытный будущий великий чародей не мог удержаться, чтобы не включить систему. Ситников как-то рассказывал ему об этом усилителе, который он собирался доделать, но в последнее время он занялся какими-то новыми и малопонятными Петру таинственными экспериментами и об усилителе просто забыл. Впрочем, не забыл о нём Ларин Пётр. И двигал им интерес совсем не праздный. В последнее время школу номер семь охватило поветрие: будущие волшебники, даже девчонки, вдруг отчаянно бросились учиться играть на гитаре, и Ларин Пётр не мог не отметить, что в этом новом занятии, как и в овладении таинствами практической магии, он явно преуспел. Замечая, что становится лучшим гитаристом в школе, Пётр возмечтал о суперусилителе и супердинамиках. Магия здесь помочь была бессильна — по всеобщей договорённости школьников на гитарные состязания она не распространялась.
