Саша потряс головой, разгоняя мечтательность, взял трубку и вызвонил из подсобки Клавдию Львовну.
Старуху он вывез из Подольска самолично — и ни разу о том не пожалел. Несмотря на возраст, Львовна была крепка, как самшитовая палка, и стоила трёх молодых. Она знала наизусть номенклатуру товара, гоняла ленивых девок-продавщиц как сидоровых коз, собачилась с эпидемстанцией и пожарниками, и вообще — затыкала собой все дыры, как тот голландский мальчик. Конечно, годы всё-таки своё брали — однако, и здесь был свой плюсик: старуха понимала, что это её последнее место работы, и другого не будет. Поэтому за сашины «Колонiальныя товары» она держалась всеми оставшимися зубами. Впрочем, зубы-то у неё были ещё вполне ничего. В селе Плетёный Ташлык людей делали на совесть.
Львовна ввалилась в кабинет и с порога начала:
— Ну вот была я у этих. Скажу так: своих денег они не стоят. Бумага у них ничего, печатают тоже красиво…
— За это и платим, — вклинился Саша, — чтобы красиво было.
— Только клей у них я не знаю из каких соплей деланный. Вот так потянешь этикетку ихнюю, она слазит, как мокрая. Они думали, я не посмотрю. За дурочку меня решили держать. Культурные очень, наверное. В институте учились. Думают, старую бабку обделать можно вокруг пальца. Да я…
— Подождите, — Саша вытянул руку, преграждая уста раздухарившейся тёте Клаве. — У нас есть другая типография, которая взялась бы за наш заказ? И за приемлемые деньги?
— Найду, — легко пообещала Львовна. — Три дня мне для этого нужно. Вот те крест.
Лбов не сомневался в том, что Клавдия Львовна и в самом деле на это способна. На его памяти она проявляла чудеса находчивости. Недавно она решила одну важную и спешную проблему, имея на руках только свежий номер газеты «Из рук в руки», свою старую записную книжку и мобильный телефон.
— Хорошо. Ищите, — распорядился он. — Но три дня — самый крайний срок… Да, визитки готовы?
Старуха молча шмякнула на стол сумку, выгребла из нутра упакованную пачку.
Лбов надорвал бумагу и достал одну: полюбоваться. На плотной, чуть шершавой бумаге было оттиснуто чёрным «Саша Лбов. Колонiальныя товары». С другой стороны красовалось то же самое, только по-английски — «Sasha Lbov — Colonial Produce» — и надпись была золотая.
Лбов ещё раз осмотрел визитку и остался в общем доволен. Особенно хорошо смотрелось стильное «Саша». Хоть Модест и пугал, что правильные люди могут принять Сашу за гея, Лбов упёрся: ему не нравилось ни своё русское полное имя, ни вестернизированное «Алекс». В конце концов он сослался на писателя Сашу Соколова.
Лбов положил визитку на край стола и продолжил:
— Теперь вот что. Мы меняем ассортимент чаёв. Расширяем.
— У нас основные деньги на кофе делаются, — напомнила тётя Клава. Это было правдой. Впрочем, Лбов подозревал, что старуха просто не любит возню с чаем.
— Кофе у нас в комплекте, — ответил он, — а вот с чаем напряжёнка. Я хочу заказать кое-что новое.
— Я не понимаю, — вскинулась Львовна, — никому эта херакала зелёная не нужна. Вот этот, как его, каркаде — его спрашивают.
— Для зелёных пока время не пришло. А вот для хороших английских — самое оно. Я тут связался с Ньюбаем… или Ньюби? — Саша до сих пор испытывал сомнения по поводу незнакомых английских слов, несмотря на свой сильно продвинувшийся инглиш. — Короче, это фирма. Думаю брать пакетированный и в жестянках. Дарджиллинг, эрл грей классический…
— Это с бегемотом который? — перебила старуха.
— С бергамотом, — усмехнулся Саша.
— Ну, с бегремотом. Бабы такой любят. Берём, — распорядилась старуха. — Бабы — это насчёт чая самый электорат.
— И Лапсанг Сушонг, — заключил Лбов. — Этого, кажется, пока нигде нет. Будем первыми. Очень своеобразный чай. Пахнет лыжной мазью. Но его будут брать. В конце концов, я…
Он не договорил: запиликала мобилка.
Саша поднёс трубку к уху, послушал. Переменился в лице.
— У нас есть телевизор? — спросил он каким-то помертвевшим голосом.
— Ну, — кивнула Клавдия Львовна, не понимая, что стряслось, — у девок в бытовке есть…
— Идите включите быстро! Кириенко выступает. Похоже, доигрались с ГКО. Рубль теперь не дороже бумаги… А у нас все заказы в долларах.
