– Нормально, – польстил ему Мельник.
Чайник уже кипел на медленном огне. Антонина достала кружки, заварку и тарелку с бутербродами.
– Здорово, – довольно констатировал Бурцев. – Своя квартира – это класс!
– Да, – утвердительно кивнул Мельник. – Хотя я начал привыкать к коммуналке.
– Бутеры бери. – Антонина разлила чай и присела с краю.
– Отдельная лучше любой комнаты и даже двух в коммуне, – мечтательно продолжил Бурцев.
Мельник вспомнил, что они до сих пор ютятся в офицерском общежитии, и мог только посочувствовать. Он взял бутерброд с вареной колбасой, обветрившейся и покрасневшей. Ему стало хорошо и уютно. Новая работа – новые товарищи. Глупости, у Бурцева по отношению к нему никакой брезгливости не было. Просто мелкие слабости характера и отсутствие привычки – вот и мерещится всякая ерунда. Мельник отхлебнул горячего чаю и откусил бутерброд. Наконец-то своя квартира, это было здорово. А работа… "Привыкну, – подумал Мельник. – Бурцева же не волнуют такие проблемы, и у меня все наладится".
Он опустил глаза и заметил на руке пятнышко бурой краски, наверное, приставшей, когда он здоровался с соседом. Мельник моргнул, у него вдруг пропал аппетит.
– Одну минуту, – он поставил чашку и ушел в ванную. Намылившись, он долго тер ладонь, пока краска не сошла, и вернулся к столу.
– Так о чем ты? – Мельник взял остатки бутерброда и машинально кинул взгляд на ладонь. Пятнышко по-прежнему приковывало к себе внимание, оно стерлось не до конца, немного краски застряло в порах кожи. Есть расхотелось. Краска была похожа на кровь.
– Знаете, – Мельник отодвинул чашку и криво улыбнулся недоуменно взиравшей на него чете Бурцевых, – я, пожалуй, пойду. Спасибо.
Он вернулся в пустую и темную квартиру, врубил горячую воду и стал тереть ладонь. Потом он долго изучал красные распаренные руки. На месте пятна образовалась ссадина, но то уже была его кровь.
Полина ждала его к ужину, и, когда Мельник появился в дверях, она сразу же почувствовала неладное.
– Что с тобой? – спросила она.
– Все нормально, – Мельник чмокнул ее в щеку. – Привет.
Он взял дочь на руки и прижал к груди.
– Я ужин несу? – предложила Полина.
– Неси.
Через несколько минут они сели за стол. Мельнику пришлось расстаться с ребенком. Он нехотя положил девочку в кроватку, ощутив в душе холод и одиночество.
– Как ремонт, продвигается? – поинтересовалась жена.
– Почти все, – сказал Мельник. – У Бурцевых сегодня был.
– Как у них?
– Полный порядок. Кухню заделали, во вторник будут переезжать. Меня попросили вещи грузить.
– Здорово, – улыбнулась Полина. – Мне Бурцевы нравятся. Они хорошие.
– Ага, – согласился Мельник и вспомнил, что не мыл руки после улицы. – Я сейчас приду.
Под горячей водой болячку стало саднить. Мельник засучил рукава и принялся тщательно скрести пальцы. Почему-то в памяти возник звук влажного шлепка металла по размозженному мясу. Мельника затошнило. Он изо всех сил стиснул кусочек мыла и вдруг принялся яростно тереть им ладонь. Волосы на предплечье показались ему отвратительными и мерзкими, напоминающими об убийстве. Мельник тяжело сглотнул. Он почувствовал непреодолимое желание скинуть с себя одежду, чтобы тщательно, сантиметр за сантиметром, отдраить свое тело. Уже не контролируя себя, он разделся и залез в ванну.
– Саша.
Голос напомнил, что надо идти к столу.
– Саша!
В дверь уже колотили.
– Что? – крикнул Мельник.
– Что ты там делаешь?
– Я сейчас…
– Открой, я прошу тебя.
– Подожди, я быстро, – Мельник прибавил горячей воды. Следовало куда-то торопиться, но куда, он уже не знал. Новая волна тошноты подступила к горлу. Мельника трясло от гадливости к самому себе и стыда, тяжелого обжигающего стыда.
Мельник громко застонал, подавился и закашлялся. Ванная комната наполнялась паром.
– Открой! – в дверь забарабанили.
Мельник упал на колени, не глядя протянул руку и завернул оба вентиля.
– Я уже иду, – пробормотал он. Пар медленно вытягивало в щель, откуда сквозила струя холодного воздуха. Она остудила раскаленный лоб.
Мельник снял с веревки полотенце, набросил на плечи и стал медленно обтираться, тупо глядя в запотевшее зеркало.
