Заработавшие опять телевидение и радио были наполнены прославлением нового порядка. То и дело звучали призывы всем неучтенным явиться на пункты учета. Конечно, мы не последовали этим призывам, но эпизод с еще одним человеком вроде нас заслуживает того, чтобы описать его подробно.
* * *
Мы встретили его улице. В последнее время я достаточно доверял Никодиму, иначе бы я ни в коем случае не стал бы вступать в контакт с незнакомцем. После того, как эльфы отпустили часть людей, это было более чем опасно. Но Никодим сказал, что встречал его раньше, в первый день прорыва грани.
— Я думаю пойти с повинной, — сказал нам Тамерлан (а именно так звали этого хлопца), после стандартного обмена любезностями.
— Не советую, — ответил ему Никодим.
— Если это ловушка, то двум смертям не бывать, а если нет… Мы можем потом встретиться в условленном месте.
— Если бы я не встретил тебя в первый же день, то наверняка бы решил, что ты — провокатор, — сказал Никодим на прощанье.
— Я бы тоже, — не уступил ему Тамирлан.
После этого обмена любезностями мы договорились встретиться через три дня в условленном месте, и разошлись.
* * *
Я так и не узнал, куда делись мои родственники, но пришлось научиться жить и с этим, как и со многим другим. Ибо весь мир, который окружал меня (простите за эгоцентризм) полетел в тартарары.
Правда, это случилось уже не первый раз. Несколько лет назад весь мой мир, как и мир многих советских людей тоже полетел в тартарары, окунув нас в океан дикого бандитского капитализма. Кстати, единственное, что было отрадным теперь, так это то, что к «новым русским» различных национальностей судьба была столь же благосклонна, что и к остальным, «старым».
Их особняки, еще не успевшие заняться, стояли теперь подобно памятникам последнего времени. В одном из этих домов и застукал нас с Никодимом наш первый патруль. Этот патруль состоял из одного эльфа и четверых людей. Вооружены они были мечами. Просто как дети, ей Богу!. Эльфы вообще ввели запрет на огнестрельное оружие, обезоруживая таким образом покоренную расу. Сами же они благодаря магии в нем не нуждались.
* * *
Они не ожидали нас встретить, и потому нам удалось сразу завалить эльфа. За разбежавшимися же по особняку людьми нам предстояла целая охота. Охота, в которой жертва и охотник не были предопределены.
Так как мы благополучно пользовались практически бесшумными пистолетами с глушителями[19], едва ли нашим «друзьям» стоило ожидать подмоги. Однако в лабиринтах комнат, каждый мог иметь фактор неожиданности, а живыми их отпускать было нельзя.
* * *
Кожух-затвор так и не вернулась на свое место. Их оказалось трое против меня одного. Каждый из них был здоровее меня, а перезарядить пистолет я бы никак не успел. Их самодовольные рожи надо было видеть! Но они просчитались. Зашедший сзади Никодим выпустил несколько пуль.
Последний парень успел выскочить в дверь. Я же, в мгновенье ока перезарядив «Макаров», выпрыгнул в окно, стремясь отрезать ему дорогу к выходу.
Выбежав через дверь, парень побежал прямо на меня. Он был примерно одного со мной роста, но значительно здоровее. И самоувереннее, потому как попытался задавить меня наглостью, начисто игнорируя мою пушку. В итоге, два ослабленных глушителем хлопка отразились двумя кровавыми пятнами на его груди. Он упал. Однако, не потеряв сознания. Выражение наглой сытой уверенности наконец-то сменилось страхом.
Я прицелился для контрольного выстрела, но голос Никодима остановил меня:
— Стой! Нам не мешает его допросить.
Интересовало же нас, конечно, не то, что болтали по вновь заработавшим телерадиотрансятором и высвечивали на ночном небе. Это мы и так знали. Теперь же нам удалось узнать и о не разглашаемых подробностях, а именно, о численности, о конкретной дислокации их основных учреждений (извините за казенное слово), и о том, что они думают о Сопротивлении. Я даже не предполагал, как серьезно было наше положение.
Жажда жизни в бывших «крутых» делает их настоящей находкой в качестве языка. Хотя, если честно, только идиот на его месте мог на что-то рассчитывать.
— Лучше помогите мне, и тогда я не скажу эльфам, что вы убили одного из них.
