Лаковая ширма - страница 61
Да, супружеская добродетель — основа основ нашего общества, и для провинившейся и ее сообщника закон предусматривает смертную казнь через отсечение головы. Застав пару в момент преступного деяния, вы могли убить их немедленно, вы могли подать жалобу префекту, и их тут же казнили бы. Но чудовищное тщеславие не позволило вам сделать ни того, ни другого. Вы не пожелали расставаться со столь тщательно выстроенной легендой о «бессмертной любви» между вами и Серебряным Лотосом, которая неизбежно рассыпалась бы, едва людям станет известно, что жена обманывала вас с другим. Вы решили хранить молчание и принялись разрабатывать план мести, но такой, чтобы само убийство не разрушило, а еще более укрепило бы представление о вас, как об «идеальных возлюбленных», и, естественно, чтобы при этом вас не поймали за руку. Психическое заболевание и лаковая ширма подали вам идею. План получился великолепный. Вы разработали его до мелочей, долгими вечерами сидя здесь, в своей библиотеке, возможно, в те самые часы, когда ваша жена встречалась со своим любовником. Впрочем, это вас вовсе не волновало. А знаете почему? Вы не любили ее, скорее совсем наоборот, вы ее ненавидели, Дэн, потому что она действительно была великой поэтессой, и вы ее обкрадывали, воровали у нее все самые лучшие строки. Вы завидовали таланту жены и препятствовали публикации ее произведений. Но я видел ее рукописи, и должен сказать, Дэн, что вам никогда не достичь той изысканности стиля, того полета фантазии, которые были присущи ей.
Вы сочинили великолепную историю. Со временем ее, вероятно, стали бы пересказывать с восхищением и сочувствием в литературных кругах по всей Империи. Еще бы, тут и наследственное безумие, и наваждение в виде старинной лаковой ширмы, и страстная любовь с первого взгляда! Я сам верил каждому вашему слову и был тронут до слез. Если бы все прошло согласно вашему плану, то вы убили бы жену якобы в припадке безумия, бросились к префекту, и он, естественно, полностью снял бы с вас обвинение в убийстве. Тогда вы ушли бы на пенсию и остаток жизни посвятили приумножению своей поэтической славы. Женщины вас не интересуют вовсе, так что вы не стали бы подыскивать новую жену и до конца своих дней продолжали бы с успехом играть роль преданного и безутешного супруга. Не сомневаюсь, что ваш план расправы с молодым художником был не менее оригинален, но юноша умер прежде, чем вы сумели осуществить свой замысел. Вы злорадствовали по поводу горя Серебряного Лотоса. Я слышал, что в последнее время, когда ваша жена выглядела больной и подавленной, вы пребывали в прекрасном расположении духа.
Да, вашу жену убил Гунь Шань. Она не успела понять, что происходит, и отошла с миром. Вы вошли в ее гардеробную как раз в тот момент, когда Гунь Шань выдул под дверь весь сонный порошок из своей трубки. Вы потеряли сознание, а когда пришли в себя, то решили, что убили ее сами. Но вас расстроило не это. Вы запаниковали, потому что испугались, что настолько увлеклись своим планом, что и вправду свихнулись, что драгоценный ум великого поэта повредился! Вас это настолько вывело из равновесия, что при моем неожиданном появлении вы не догадались сразу же пустить в ход свою сказочку про ширму. Вы в смятении преподнесли слуге явную ложь о том, что жена якобы отправилась навестить сестру, и постарались спровадить меня как можно быстрее.
После судебного заседания вы несколько успокоились и сообразили, что для вас мое прибытие — просто дар Небес. В моем лице вы получили одновременно и свидетеля, который мог подтвердить легенду о лаковой ширме, и сочувствующего коллегу, который поддержит вас перед префектом и чей рассказ придаст вашей версии произошедшего еще большую убедительность. Вы тут же посылаете за мной, чтобы я выслушал ваше душераздирающее признание.
Меня не могут отыскать, и это снова выводит вас из равновесия и заставляет опять усомниться в собственной вменяемости и продуманности действий. А тут еще слуги, недоумевающие по поводу запертой спальни. Присутствие в доме трупа не дает вам покоя, и вы совершаете очередную глупость — уносите тело на болото, даже не потрудившись осмотреть его.
