Ах, понимаю: такие мысли не украшают ангела. Мое дело — не рассуждать, а действовать. Что ж, я исполню все, что предначертано не мной.
Мощные крылья несли нас к Земле, жадно ощупывая тенями девственную упругость облаков. Я погружался в них и жмурился, чтобы острее ощутить прохладу. И вдруг тело попадало в кипяток — я вырывался из облака, и меня опаляло солнце! Мне доставляло удовольствие узнавать очертания воды и суши, знакомые по фильмам прежних экспедиций. От дубравы Мамре и на расстоянии веяло душистой прохладой. Сквозь разрывы облаков блеснула петлистая ниточка, соединяющая два моря. Иордан… Города были похожи на яичную скорлупу. Я искал среди них Содом и Гоморру. Некоторое время мы свободно парили, как ястребы, высматривающие добычу. Потом ринулись вниз.
Мы опустились на горе близ Сигора, небольшого города неподалеку от Содома. Мой спутник хотел сразу же отправиться в Содом, но я уговорил его дождаться вечера, чтобы незаметней проникнуть в город. Но вышло не так. В сумерки мы двинулись к тому, кто был единственным праведником, по мнению Господа.
Родословная Лота была длинней, чем хвост у ящерицы. Предки его во время потопа спасались на ковчеге Ноя. Строили Вавилонскую башню. Дед его Фара имел трех сыновей: Аврама, Нахора и Арана. Вот последний сын Фары и стал отцом Лота. Родился Лот в Уре Халдейском. Как и Аврам. После смерти Арана Фара взял сына Аврама с невесткой, а также внука своего Лота и отправился в землю Ханаанскую. Но не дойдя до него, застрял в Харране, где и умер. Но если прилегла скитальческая пыль, смежил навряд ли крылья свои ветер. Поднимет снова их — и хватит новых сил судьбу свою искать на белом свете. Как уверяет Библия, внушил Господь Авраму мысль о земле Ханаанской. И двинулся Аврам, а с ним и жена его Сара, и племянник Лот, навстречу новой судьбе. Пришлось ко многому привыкать. Надолго они стали подобно аморреям кочевниками. Жили не в шатрах, а под звездами. Рвали зубами сырое мясо. Не хоронили покойников. Песчаные бури пеленали их. Глаза оставшихся в живых были воспалены. Мерещились всякие видения. Однажды сквозь прорехи песчаной бури им почудилась странная процессия. Ветер уносил ее прочь, но призраки упрямо двигались навстречу каравану Аврама. Пали почти все животные. Захлебнулся в песке последний колокольчик. Черные козы, которых они гнали перед собой, давно разбрелись по бесконечной пустыне. И предстали призраки перед странниками и назывались их именами. Аврам, Сара, Лот… песчаная буря поглотила видение. Но ясно стало Авраму и остальным — голод ждет их в земле Ханаанской. И поманил их Египет.
Плескался в их ушах Нил. Доносились звуки флейты. Медленно кружились обнаженные рабыни. Аврам поддался искушению, о котором слишком смутно говорится в Библии. Он выдал свою жену за сестру. И прошла она перед фараоном словно случайно. Незамужняя якобы. Была в ее движении та магия, которой не в силах противиться ни один мужчина, жаждущий женщины. Пожелал фараон увидеть ее обнаженной и разделил с ней ложе.
Никогда не знал он такой испепеляющей страсти. Это было похоже на судорогу молнии. Между тем появились у Аврама и его племянника Лота скот, шатры, серебро, золото и рабыни, готовые на все для своих господ.
Звенели флейты, кружились танцовщицы, плескался Нил.
Но раздался гром Господень! Обрушилась кара на фараона. Узнал он правду. Отныне с трудом поднимался с ложа и ждал в жизни одного — еще более тяжких ударов судьбы. Ни о какой мести не помышляя, отпустил Сару и ее соплеменников, куда они пожелают направить стопы свои.
Выбрали они землю между Вефилем и Гаем, но оказалась она тесной для Аврама и племянника. Разодрались пастухи между собой, обвиняя друг друга в воровстве. И невозможно было понять, кто из них говорит правду: Исаак или Ездра.
Не по душе были Авраму эти распри. Да и жаль было расставаться с племянником. Однажды оказались они вдвоем в дубраве Мамре, где устроил Аврам пасеку. В любимом урочище Белые берега. Как раз на входе в него на дубах, заветвивших все небо над стежкой, на могучих ветвях, прислонившись к стволу, угнездились тяжелые колоды, полные воска и меда. Солнечные зайчики лепились на них среди хаоса листьев. Вокруг бортей гудело, дрожало, вспыхивало золотое марево пчел. Внезапно из одной колоды вылетел молодой рой.
