Лицо у кузины Эммы было вытянутым, длинный нос окружали рассыпанные по щекам веснушки, борясь с которыми та изводила тонны отбеливающего крема. Кожа действительно светлела, но коричневатые пятнышки на ее фоне становились лишь заметнее.
Вдобавок Эмма была перезревшей незамужней девицей. В свои тридцать семь лет она вряд ли могла рассчитывать, что какая-нибудь романтическая история завершится для нее браком… но продолжала надеяться.
К каким только ухищрениям она не прибегала, пытаясь привлечь к себе мужское внимание! В ход в избытке шли любые средства: косметика, парфюмерия, модные тряпки. Что кузина Эмма проделывала со своими волосами - не передать. Почти каждый месяц у нее менялись прически и цвет волос. В конце концов, перестаравшись, она сожгла многострадальные волосы, в результате чего ей пришлось постричься почти наголо. Произошло это недавно, и сейчас на макушке Эммы кучерявилась новая поросль естественного каштанового цвета.
Как ни странно, новая прическа ей шла и даже делала симпатичной, так что Дайана не очень кривила душой, говоря, что Эмма похорошела. Зато остальные проблемы кузины сохранились в том же виде. Ведь основная ее беда заключалась не столько во внешности, сколько в некоторых чертах характера. Причем сама она ни о чем таком даже не догадывалась. И для нее оставалось загадкой, почему спустя некоторое время после знакомства мужчины начинают избегать ее общества.
В каком-то смысле Дайана даже сочувствовала кузине. Жизнь показывала, что замуж выходят и гораздо более некрасивые девушки. Но надо было знать Эмму! Дайана не встречала более мелочного и въедливого человека. Эмме все было не так. Она беспрестанно одергивала и критиковала окружающих, включая даже тех мужчин, один из которых потенциально мог бы стать ее мужем. Ничего удивительного, что те находили мало приятного в подобного рода общении и старались его избегать.
- Тебе очень идет новая прическа, - добавила Дайана, внутренне морщась от собственного приторно-сладкого тона.
Любой другой человек на месте Эммы сразу понял бы искусственность подобных интонаций, но, к счастью, когда речь заходила о ее внешности, та была глуха к тонкостям.
- Правда? Тебе нравится? - произнесла она, сияя.
Дайана с готовностью кивнула.
- Просто блеск! У тебя замечательный парикмахер. Если бы мы жили в одном городе, я бы непременно попросила тебя свести меня к твоему мастеру.
Эмма хихикнула.
- А ты приезжай к нам в Бристоль. - Она потрогала кончиками пальцев недавно отросшие кудряшки и хвастливо заметила:
- Сегодня мне все делают комплименты. Благодаря своей прическе я непременно окажусь в центре всеобщего внимания на нынешнем празднике.
Дайана усмехнулась.
- Согласна. И даже больше скажу: ты будешь королевой бала! - Она окинула взглядом короткое шелковое платье кузины бутылочного цвета, с юбкой-клеш, украшенное неимоверным количеством рюшей и оборок.
Физиономия Эммы расплылась в самодовольной улыбке, но она тут же согнала ее и с озабоченным видом произнесла:
- А ты что-то неважно выглядишь, моя дорогая. Какая-то бледная.., или это цвет платья создает такой эффект? Не пойму…
Ну не может, чтобы не куснуть! - пронеслось в голове Дайаны. Даже в ответ на комплимент непременно скажет гадость.
- За меня не беспокойся, - тонко ухмыльнулась она. - Я в полном порядке.
Эмма кивнула.
- Очень хорошо. Значит, все дело в одежде.
Цвет топленого молока явно тебе не идет. На твоем месте я бы убрала это платье подальше и никогда не надевала.
Дайана картинно вздохнула.
- Как жаль, что тебя не было рядом, когда я размышляла над вопросом, в чем отправиться на праздник. Твой тонкий вкус избавил бы меня от множества проблем.
- Действительно, жаль, - подхватила Эмма. Я бы охотно тебе помогла.
- О, не сомневаюсь! - не удержавшись, рассмеялась Дайана.
- Разумеется - кузина собиралась сказать что-то еще, но тут сбоку прозвучало:
- Эмма, детка, с кем это ты разговариваешь?
Дайана и Эмма одновременно повернулись.
К ним приближалась мать Эммы, родная сестра отца Дайаны.
- Добрый день, тетя Салли.
- Дайана! Здравствуй, дорогая. Только что приехала? - Расцеловавшись с племянницей, тетя Салли обернулась в сторону двора и громко произнесла:
