Связи между соседствующими Левиндре и Бари были налажены из рук вон плохо. Страны разделял высоченный горный хребет — один из тех, что, словно гигантские колесные спицы, расходились во все стороны из самого сердца континента, представлявшего собой огромную, закованную льдом пустыню. Гигантские горные пики, вздымающиеся в небо, вечно занавешивал облачный покров, и даже горные хребты, естественные границы между странами, были столь устрашающими, что пересечь их отваживались лишь самые смелые или безрассудные путешественники. Но теперь по горным перевалам вообще никто не ходил — жуткие слухи и страх делали свое дело. Кое-кто утверждал, будто семеро людей-ножей, известные лишь по символам, начертанным на их страшной печати, — это злые волшебники, которым удалось подчинить себе до времени дремавшие темные силы, другие величали их вампирами, пьющими кровь своих жертв. Третьи верили, что они — жрецы некоего воинственного культа, почитающие мерзких безымянных божеств. Расходились мнения и о судьбах их пленников: то ли их обращают в рабство, то ли приносят в жертву, то ли используют в неких таинственных экспериментах. Но достоверных сведений не было — ведь никто никогда не возвращался, чтобы поведать правду…
Находились такие, кто утверждал, будто видел Семерых за работой, но им мало кто верил, ведь от леденящего душу зрелища рассудок несчастных мутился, посему свидетельства их были отрывочны, а зачастую и противоречивы. Однако, невзирая на все это, за долгие годы оформились кое-какие общепринятые взгляды на эту напасть. Считалось, что люди-ножи работают поодиночке, ставя на месте преступления «роспись» в виде одиночного символа под круговой печатью. Каждого из Семерых сопровождал большой отряд воинов. Были ли эти люди добровольцами, соблазнили ли их люди-ножи обещаниями вечной жизни или иными посулами, а может, подчинили себе при помощи ворожбы — об этом не стихали споры.
Варо и Бростек сколотили отряд из верных людей — это были чудом уцелевшие, вроде них самих, или просто искатели приключений. Им не раз приходилось сталкиваться с воинами таинственного противника. Ничем особенным они не отличались, кроме одного, — никогда не сдавались в плен, предпочитая сражаться до последней капли крови. Ну а если кого-то из них и удавалось скрутить, сердце его попросту переставало биться без видимой причины. Варо предполагал, что в теле у них действовал некий неведомый яд, но остальные приписывали причины происходящего исключительно колдовским чарам. Но какова бы ни была причина, им ни разу не удалось заполучить пленника, что несказанно их раздражало.
Имелась для досады и иная причина, куда более весомая. Невзирая на некоторые успехи, ни Варо, ни Бростеку еще не удалось даже увидеть кого-либо из Семерых, не говоря уже о том, чтобы захватить в плен или умертвить. Каким образом перемещались люди-ножи и почему предпочитали бросить на произвол судьбы своих воинов, оставалось тайной за семью печатями.
И все-таки как ни были ничтожны их успехи, добровольным стражам нагорий удалось все же умерить пыл врага и даже спасти, пусть на время, несколько деревень от набегов. Если нападение оказывалось неудачным, люди-ножи в течение долгих месяцев не возвращались туда, где им был дан отпор, а порой оставляли деревню в покое на годы. Но территория, где время от времени свирепствовали люди-ножи, была слишком велика, и с горсткой соратников Варо все равно не смог бы уберечь весь народ. Им с Бростеком приходилось полагаться на следопытов и разведчиков, верить которым порой надо было с оглядкой. Но чаще всего они руководствовались собственным охотничьим инстинктом.
Несколько лет тому назад, когда добровольческий отряд только что сформировался и лишь начинал осознавать грандиозность своей задачи, они попытались заручиться помощью и поддержкой землевладельцев — людей влиятельных, чей союз, именуемый Картелем, правил в Левиндре. Но им так и не удалось убедить членов Картеля в том, что стране грозит реальная опасность. Они не видели прямой выгоды финансировать экспедиции в отдаленные и малонаселенные районы страны, предпринимаемые, как им представлялось, лишь на основании пустых слухов. Даже мысли не допускали, что «малозначительные стычки» в горных районах могут стать причиной войны с Бари — а это было единственным, что могло заставить лордов действовать, ибо ни один мало-мальски здравомыслящий стратег даже не подумал бы переправить армию через труднопроходимый горный хребет.
