Он вырубил крошечный пятачок в изумрудном кружеве папоротников. Потом расширил его – «лучше, если до зарослей будет свободное пространство.» – и занялся костром. Нитар-Лисс тем временем привязала щеров, отсыпала каждому по пригоршне сушеных ящериц.
Конечно, сыт с этой подачки щер не будет, но природа гигантских ящериц была такова, что они могли идти вперед очень долго почти без еды. Правда, с каждым днем для наездника возрастал риск быть съеденным собственным щером.
«Тогда мы их бросим», – заверила Нитар-Лисс.
А пока они ехали на щерах, и это, конечно же, было куда лучше, чем продиратсья сквозь буйные заросли южного леса.
…Лан-Ар невольно загляделся на темную жрицу: не знай он, что эта ийлура принадлежит Храму Шейниры, ни за что не догадался бы. В куртке и штанах из щеровой кожи, с волосами, заплетенными в тугую косу, Нитар-Лисс была самой обычной путешественницей, коих не одна сотня в Эртинойсе. Правда, из-под грубых манжет куртки выглядывали на свет грязноватые кружева тонкой сорочки, и это несколько портило образ вольной наемницы. Последние вообще предпочитали не носить сорочек, ведь это глупо – надевать в поход одежду, которая быстро пачкается, рвется и вообще нуждается в тщательном уходе.
Нитар-Лисс поймала его взгляд и улыбнулась.
«Э, да ты совсем раскис», – Лан-Ар нахмурился и отвел взгляд, – «еще немного, и сам ляжешь на алтарь, если она того захочет».
«Но она не захочет этого!» – мысленно возразил он себе, – «только не со мной…»
«Ты так в этом уверен, красавчик?» – пискнул голос здравого рассудка. И умолк.
Потому что Лан-Ар все-таки решил задать Нитар-Лисс тот вопрос, который на протяжении всего дня зудел мухой под стенками черепа.
– Легенда о любви к красоте… Э-э…
– Да? – откликнулась ийлура.
Ее тонкие пальчики порхали над котелком, в кипяток сыпались сухие корешки и какие-то листочки. Мошкара здесь почти не беспокоила, жрица подняла сетку, что весь день закрывала лицо, и с наслаждением подставляла щеки легкому дуновению ветерка. Огонь кокетливо смотрелся в зеркало ее черных глаз.
– Ты хотел что-то спросить, – напомнила ийлура.
Похоже, она намеренно не трогала свой медальон, предоставляя Лан-Ару самому высказать свои мысли.
– Эта красота… Ты говорила о ней так, как будто сама видела. Или… ты ее видишь?
Нитар-Лисс выпрямилась и отряхнула ладони.
– Разумеется, я ее видела. Когда летела из окна кельи к земле, понимая, что все, что я вижу – вижу в последний раз. Вот тогда… Впрочем, зачем нам это теперь? Я жива, и собираюсь жить еще долго.
– Но почему ты не обратилась за помощью к Фэнтару? – не выдержал Лан-Ар, – ты же могла…
– Нет. – внезапно обрубила ийлура, – и довольно об этом.
…Ужинали молча. Наверное, она вспоминала – то, что было до Храма Шейниры, и то, что когда-то было самой сутью жрицы светлого Бога, но ушло, утонуло в беспросветной черноте с запахом жертвенной крови. Потом, когда Лан-Ар улегся под бок к задремавшему щеру, Нитар-Лисс безмолвно подобралась к нему и скользнула под одеяло. Шепнула на ухо, обдавая ароматом золотых роз – «Опять пила настойку».
– Мне каждый раз почему-то думается, что ты уйдешь.
Смешок.
Лан-Ар хотел сказать, что не нужно было пить этот сладкий яд, но промолчал. Не ему давать советы этой женщине, не ему…
– Но ты не уходи, – ийлура хихикнула, – когда мы доберемся до Лабиринта Сумерек, и найдем сокровища… О, тогда сам Элхадж будет трепетать передо мной. И мне не нужно будет думать о том, что он посылает по моим следам убийц.
– А меня в это время уже не будет? – он в упор посмотрел на нее, – ты меня убьешь к тому времени?
В ее глазах, замутненных настойкой, появилось нечто напоминающее осмысленное удивление.
– Что за чушь… К чему мне тебя убивать, Лан-Ар? В конце концов, я думаю, что ты ничем не хуже Ин-Шатура. Хочешь, будем вместе править Эртинойсом?
И она снова хихикнула.
– Править Эртинойсом… – Лан-Ар повторил это вслух, тщательно пробуя на вкус каждое слово, – какая глупая затея…
И подумал о том, сколько их уже было в истории, этих властителей, которые хотели единоличной власти над миром. Хотя, если рассуждать здраво, Эртинойс велик, и в нем хватает места всем.
